Книга моих побежденных страхов. Зажмурься, улыбнись – и ты снова в детстве! - страница 8
– Есть! Сейчас попробую открыть, – дёргаю на себя створку. – Что-то никак не поддаётся! Ух, чтоб её!
– А другая? – в голосе Ксени ещё теплится надежда. – Ты вторую попробуй!
– Не-а. Ты знаешь, чего?
– М-м?
– Кажется, окна перепутала, – упавшим голосом докладываю я.
– Ну ты и растяпа! Слезай давай тогда, чего там прицепилась?
– Ага, сейча… – оборачиваюсь и вижу под окном груду рассыпанного щебня – как только я раньше не заметила её? Да и расстояние до земли за это время, кажется, увеличилось сразу втрое.
– Ой, а как слезать-то, я же обдеру коленки или вообще шею сломаю!
– Прыгай, ловлю! – растопыривает руки подруга.
– Ага, чтобы я тебя ещё придавила? Нетушки!
На секунду мне становится страшно: пальцы слабеют, дрожат и уже почти отказываются держаться за узкую раму. Внизу ноет Ксеня, бормочет что-то про мою скорую погибель.
– Ты это, если разобьёшься, я буду тебя в больнице навещать, – успокаивает она, – апельсинов принесу.
– Да не люблю я их! – дрожь от пальцев перемещается равномерно на обе руки.
– Ну ладно, тогда яблоки, полосатые, – рыдает подруга.
– Сойдёт, – хлюпаю носом я и понимаю: нужно срочно что-то придумывать. Перспектива коротать лето на больничной койке, пусть даже в компании даров, меня совсем не радует. Думай, Манька, думай скорее!
Скоро полдень, время обеда, и на дороге слышны голоса рабочих. Интересно, я, наверное, выгляжу сейчас! Ох, только бы они меня не увидели! Но, поскольку день начался с грустной овсянки, ему уже не стать добрым. Повезло, так повезло.
– Смотрите-ка, – кричит тетя Настя. – Кто это там у Юры на окне висит? Уж не воры ли?
Мой папа – председатель уличного комитета, и его все тут знают. Иногда быть знаменитым не очень, особенно, если у тебя есть маленькая дочь, которая бьет стекла (ну, всего пару раз было!), седлает чужие заборы и берет на абордаж сады (мы с ребятами тогда просто посмотреть залезли, на минуточку, честно!).
– Надо в милицию позвонить! – отзывается тётя Римма. – У Смирновых в прошлом году так полдома вынесли среди бела дня.
– Да это же Манька, – вставляет дядя Егор. – Играют, наверное, во что-нибудь. Она у них такая выдумщица!
«Уже полдня прошло, а мы сегодня вообще не играли ещё!» – почти вырывается у меня. Про выдумщицу слышать приятно, про милицию – страшно…
– Беги за соседкой, – неожиданно для себя кричу я. – Живо!