– В прошлый раз ты говорила практически то же самое…
– Значит, завтра сутра ты за мной заедешь! Ну, пока, целую тебя в курносый кончик…
– Кончик чего?
– Пока что носика.
Пока Лиза говорила со Стэном, она успела выбраться из ванной, накинуть махровый халатик, вытереть полотенцем голову, сесть за стол в гостиной, отхлебнуть горячего кофе из маленькой чашки и в завершение всего вычеркнуть фломастером три мужских имени в блокнотике – Матвей, Василий и Кирилл. Невычеркнутым осталось четвертое в списке из четырех имен – Стэн.
Свет утреннего солнца, пробившегося сквозь молодую листву яблоневых деревьев и занавески из тонкого синтетического тюля, холодно очертил скульптурно выразительное лицо Никиты. Он еще тяжело дышал, и появившаяся минуту назад испарина над верхней губой пока не сошла. Форма рта многое может сказать о его владельце сведущему человеку. Но о том, что в уголках губ Никиты скрываются признаки самых разнообразных пороков, понял бы даже несведущий. Мила Львовна, опершись на локоть, с приятным чувством владелицы породистого жеребца, смотрела, улыбаясь на Никиту, и ей было совершенно невдомек, о чем он думает теперь, сразу после секса, и что просчитывает в уме, задумчиво глядя в потолок.
– Пора, – наконец проронила она нехотя. – А то скоро приедут эти… из газеты. И муж звонил…
Упоминание о муже сразу вернуло Никиту к действительности.
– Милуша, ты обжигаешь мне сердце, когда вспоминаешь в такой момент о нем. Пропади он пропадом! Я не хочу делить тебя с ним!
– И что же нам делать? – равнодушно проговорила Мила, не меняя выражения красивого, но, увы, стареющего лица. – Я не хочу разрушать то, что создавала с таким трудом. Квартирный вопрос, дележ моего бизнеса… Нет, не хочу даже думать об этом.
Никита сбросил с себя тонкое одеяло, легко приподнялся и сел, повернувшись к Миле спиной.
– Иногда мне кажется, что я готов его убить! – совершенно искренне произнес Никита, немного переиграв только в интонации.
На самом деле даже хорошо знавшему его человеку было бы непросто понять, что от Никиты можно ждать – только подлости и хитрости, или же способности пойти на преступление ради денег, на убийство. Мила Львовна тоже не знала этого наверняка.
– Не говори глупостей, – словно ребенку, то ли отговаривая его, то ли подначивая, наставительно выговорила Мила Львовна. – Во-первых, он брат твоей матери, твой близкий родственник, дядя.