У Сталина, кроме «Ближней», была еще одна дача, так называемая «Дальняя», в селе Успенское. Но Сталин редко бывал там после того как вторая жена, Надежда Аллилуева, когда «ближний круг» отмечал пятнадцатую годовщину Октябрьской революции, неожиданно испортила праздничный вечер, да и, наверно, характер Сталина.
Застолье весело проходило в квартире Ворошилова. В один из моментов, после очередного тоста, вождь, выпив, взял и из мякиша черного хлеба, которым закусил, скатал шарик и с хитроватой улыбкой бросил в одну из жен своих соратников, при этом еще и подмигнув ей.
Надежде Сергеевне этот пассаж мужа крайне не понравился. Надо отметить, что присутствие цыганской крови делало Надежду очень вспыльчивой и неуравновешенной. Вдобавок ко всему, ее часто и неожиданно мучили сильные головные боли, от них она, к сожалению, безуспешно лечилась в Германии у лучших профессоров-неврологов.
Увидела, что Сталин, довольный, что шарик попал именно в ту даму, в которую он метил, благодушно засмеялся. Вождь еще рот не успел закрыть, как Надежда быстро поднялась из-за стола, можно сказать, выскочила из-за него, словно ошпаренная кипятком, и стремительно покинула застолье, при этом громко хлопнув дверью.
Прибежав в свою квартиру, нашла подарочный револьвер Сталина, врученный ему Реввоенсоветом за участие в гражданской войне. Взвела курок и, не раздумывая ни мгновения, сгоряча взяла и после этой пустяшной по сути дела ссоры с мужем пустила пулю точно себе в сердце. Оставив без материнского тепла, шестилетнею дочь Светлану и двенадцатилетнего сына Васю.
Сталин плакал по поводу утраты не только в квартире у гроба с телом любимой жены, но и на самих похоронах. Вождь рыдал всю дорогу, когда шел один за гробом по дороге на Новодевичье кладбище, не стесняясь отставших на некоторое расстояние от него партийцев, пришедших проводить в последний путь Надежду Сергеевну.
Потом, спустя некоторое время, при очередном застолье в кругу своих самых ближайших соратников Молотова и Ворошилова, вспоминая тот трагический вечер, вождь, сглотнув горький комок в горле, тихо произнес: «Надя изуродовала мне душу своим безумным поступком на всю оставшуюся жизнь!»
После самоубийства жены Сталин практически перестал ездить в Успенское, где ему все напоминало о Надежде Сергеевне. И он приказал построить еще одну дачу, но уже поближе к Кремлю.