Вот этим шикарным предметом он и выбьет признание у очередного предателя Родины. Игорь ведь, по сути своей, воспитанный мамой педагогом, был эстет. Бить рукой, касаться их грязных тел, испачкаться в крови – это для Гопоненки. Он завтра покажет, как можно вести допросы, как добиваться признаний. Он покрутился перед зеркалом. Движения должны быть мужественными, решительными, но элегантными. Этот лагерник – бык, а он – тореадор. Да, так будет хорошо, жестко и справедливо.
Слушая путаный рассказ Сергея, Игорь кружил вокруг него, перекладывая из одной руки в другую это мраморное с бронзой изделие немецких мастеров. В нем нарастало раздражение, никак не получалось набрать градус необходимого остервенения, очень уж безобидно, смиренно этот парень себя вел. Но вот момент: американский врач, пузырек с каплями – это же прямое подтверждение вины, отраву нес. И разгоняя себя, свирепо навис над испуганным парнем: «Отраву нес в колодцы, падаль, говори, тварь!».
И пришло это чувство освобождения, чувство своей законной беспредельной власти над жертвой. Красиво не получилось, от постоянного перекладывания в потных руках пресс-папье легло непослушно, не всей поверхностью мрамора, прикрытой промокательной бумагой, по остриженному черепу арестанта, а как-то боком, углом, и удар, отрепетированный в ночи, смазался и оказался сильнее, чем предполагал Игорь. Сергей упал на бок, замолчав на полуслове, и, когда капитан пнул его несколько раз сапогом, продолжал лежать. Капитан вызвал своего ординарца – сержанта Потапенко, который обычно мордобоем и занимался и был крайне удивлен тем, что в этот раз Виноградов оставил его за дверью.
Игорь скомандовал, брезгливо отодвигаясь от неподвижного тела:
– Приведи в чувство и отправь под охрану. Отраву, гад, хотел в часть пронести. Чуть надавил на него – и готов, раскололся.
Игорь знал, Потапенко о случившемся разнесет по всему гарнизону – и пусть, пусть утрется эта сволочь Гапоненко. И эта лярва – Ленка! Может, испугается и посмотрит на него другими глазами, испуганными, вот такую, испуганную, он ее и хочет. Сержант склонился над Сергеем и через некоторое время поднял на командира удивленные глаза. Игорь нетерпеливо махнул рукой – уводи.
Но Потапенко показал на лежащего арестанта и произнес:
– Так ведь он того, трупак.