— Самому стать чудовищем? — с горькой усмешкой закончил за него
принц. — Лишиться разума? Стать ходячим домом для паразита?
— Обрести возможности, о которых и мечтать не мог, — парировал
Магнус. — И в твоём случае я бы говорил не о паразите, а о
симбионте.
Он достал откуда-то пробирку, в которой Винсент уловил слабое
золотистое мерцание.
— С ним вполне можно договориться. Примешь его — сможешь на
равных противостоять Ведьмаку. Только тогда твой реванш будет иметь
хоть какой-то смысл, потому что у тебя появится шанс на успех. Без
него — ты обречён раз за разом проигрывать и становиться посмешищем
для всех. Рискнёшь?
Под испытующим взглядом Феликса Винсент незаметно поёжился.
Перспектива была заманчивой. Очень заманчивой. Вернуть лидерство
и с ним Снежану… Но что, если Магнус всё-таки лжёт? Или, скажем
так, что-то недоговаривает? Почему он не предложил симбионта — или
всё-таки паразита? — брату? Или у того тоже иногда бывают золотые
глаза с чёрными вертикальными зрачками?
Что, если с ним говорит никакой не Феликс Магнус, а тот самый
инопланетный паразит? Который через принца Гарсия пытается
подобраться к его отцу-королю?
Винсент мотнул головой, отгоняя дурные мысли. Да ну, ерунда
какая-то получается. Зачем Феликсу — или паразиту — предупреждать
его о намерениях твари, засевшей в Ведьмаке, если его собственные
намерения ничем не отличаются? Он же должен понимать, что принц
Гарсия не согласится на симбиоз, если у него будет хоть тень
сомнений. Два пришельца с разными мотивами?
Нестыковок в рассказе Магнуса Винс не видел, признаков лжи не
находил, но шаг, который ему предлагали, всё равно представлялся
очень, очень рискованным…
Он ещё раз мотнул головой.
Феликс понял его жест по-своему.
— Ладно.
Пробирка исчезла так же неожиданно, как появилась, золотистые
искорки погасли в полумраке будуара. Вместо неё появилась холодная
улыбка.
— Дело твоё. Хочешь барахтаться на самом дне — кто я такой,
чтобы тебе это запрещать? У меня времени много, мне Юлий не опасен.
Я могу и подождать, пока тебе надоест глотать одно унижение за
другим. Или пока до тебя дойдёт, что ситуация уже слишком
серьёзная, чтобы и дальше раздумывать. Вот только условия тогда
немного изменятся…
У Винсента пересохло в горле. Он подошёл к бару, выбрал бутылку
и ухитрился налить вина в высокий бокал, не пролив ни капли.
Привычные движения позволили взять себя в руки. Глоток душистой
жидкости прокатился по горлу, смывая страх и неуверенность в
себе.