А монгол топчет конём поле Куликово, изрыгает брань, насмешки, хулит Господа и Пречистую Матерь Его.
Тогда-то дрогнул передний ряд русской рати и неспешным проездом направился к богохульнику русский поединщик. Полностью снаряжённый для боя, в правой руке держал он крепкое и длинное оглоблистое копьё. Лишь одно выделяло его среди всех: когда он тронул коня на врага, из-под шлема зареяло на ветру чёрное крыло монашеской мантии. С того дня пролетело немало времени, но и до сего дня историки и писатели рядят и судят, как выехал Пересвет на поединок: в боевом доспехе со шлемом-шишаком на голове или в одной монашеской одежде: в подряснике с крестом на груди и куколе на голове? Надо полагать, что выехал он всё же в доспехе. Лично ему победа была не нужна, как иноку, ему было безразлично, победит он или погибнет. Но как воин в прошлом, он прекрасно понимал значение поединка перед битвой. И хотя всё войско его видеть не могло, для воинов на краю правого и левого крыла он был крошечной, едва различимой фигуркой, но весть об исходе поединка мигом облетит всё войско. Он обязан сделать всё, чтобы победить. Велика сила молитвы, необорима вера в Божию справедливость. Но, если оратай будет только молиться, соха сама не пойдёт по полю, и поле останется невспаханным. Господь содействует трудящемуся и воюющему, а не бездельному.
Кто же собрал это войско, привёл сюда, расставил полки, определил командирам и каждому воину цель? Кто он, где? Вот он стоит, не в пламенно-красном княжеском плаще, не в позолоченной, украшенной накладными бляхами из золота и серебра кольчуге, голову его не венчает сверкающий на солнце позолотой шлем. Простая воинская кольчуга облегает его могучие, необъятные плечи, простой шлем надет на голову, от всего княжеского ратного прибора при нём только его надёжный спутник, верный товарищ боёв и схваток, беспощадный булатный меч.
Решение встать в общий строй пришло внезапно. Когда войска сойдутся, всякие команды потеряют смысл. Ещё никогда на Руси не ополчалось столько воинов. А когда все они закричат, сам себя не услышишь. Его место тут, среди всех. Уповать остаётся на милость Божию, на стойкость ратников и воевод, да на мудрость ратоборца Боброка. Да чтоб рука не устала…
Кто-то вошёл в купе, громко заговорил, видение помутнело и исчезло.