Люси нахмурилась и задумчиво заметила:
– Бринли такой хороший песик, но действительно лает на всех. Попытаюсь его отучить. Как по-вашему, мясо – хорошее поощрение для пса?
Изабел вспомнила жалобы Джорджа на то, что Гог и Магог не реагируют ни на подкуп, ни на телячью печенку, и предложила:
– Может лучше, кексы? Я больше всего люблю кексы. А вдруг и Бринли тоже?
Люси обожала непоседливого шумного песика, потому и взяла на себя задачу найти способ угомонить его.
Конечно, Изабел не собиралась дрессировать Гога и Магога, но если сумеет скормить им кекс со снотворным…
Экипаж остановился перед домом на Ломбард-стрит. Изабел втайне поражалась, как быстро изменилась ее жизнь. Несколько месяцев после смерти Эндрю она пребывала в унынии, но, узнав его тайну, завела любовника и обзавелась собственной тайной. Должно быть, за последний год она, сама того не понимая, стала другой. Теперь дом мужа ей не подходил, кольцо на пальце сильно давило, и еще она задумала вломиться в дом герцога и одурманить его любимых псов.
Пока был жив, Эндрю твердой рукой управлял женой, каким-то образом также определял ее существование и непосредственно после своей смерти, но вот наконец она стала совсем другой и ей это очень нравилось.
Лакей помог выйти из экипажа Люси, потом протянул руку Изабел. Несмотря на то что ехать она буквально только что никуда не планировала, решение пришло быстро:
– Нет, Дуглас, спасибо. Мне нужно еще съездить по делам.
Она окликнула кучера и велела везти ее на Боу-стрит.
Дверь экипажа с громким щелчком закрылась. Изабел выглянула в окно и увидела бледное, удивленное лицо Люси, но экипаж уже набирал ход. Она выхватила из ридикюля карандаш и записную книжку и принялась делать заметки, а закончив, когда экипаж остановился перед зданием суда, убрала обратно и, поколебавшись, стянула с пальца кольцо и отправила следом.
И вовсе не потому, что сейчас увидит Каллума Дженкса, а потому, что вдруг ощутила: кольцу больше не место на ее пальце.
– Я закрыл все дела, Фокс, – объявил Дженкс магистрату. – Вы сказали, что, если останется время, я мог бы продолжить расследовать дело Чаппла.
– Дженкс, нет!
– Я превосходно помню, сэр: вы сказали, что как только я…
– Мне не следовало этого говорить, – вздохнул Фокс, осторожно опускаясь в кресло (несмотря на вечный шум в помещении, он старался говорить тихо). – Больше никаких расследований, связанных с сэром Фредериком Чапплом. Это невозможно.