– Возможно, – отрезал Каллум. – Мне только нужно, чтобы вы дали «добро»…
– Нет, Дженкс, – повторил Фокс. – Сами знаете: если бы я мог, то дал бы другой ответ, – но нам еще повезло, что Чаппл не попросил извинений.
– Извинений? – рявкнул Дженкс. – За то, что ему вернули роскошную жизнь без всяких последствий?
– Он провел в тюрьме почти год, – мягко напомнил Фокс, перелистывая лежавшие перед ним документы. – А, так сегодня передо мной снова появится Джейни? Приятно видеть знакомое лицо. Хммм… хозяин магазина обвинил ее в том, что она обчистила его карманы. Надо бы вывести ее из игры.
– Обойдется предупреждением, – отмахнулся Дженкс.
Джейни была одной из лучших осведомительниц в городе. Количество разоблаченных преступников с лихвой возмещало пропадавшие время от времени из карманов бумажники.
– На этот раз я ее оштрафую. Последнее время мы слишком часто ее видим. Если она действительно залезла в чужой карман, у нее есть средства заплатить.
Фокс поднял глаза, оглядел толпу, стоявшую за перильным ограждением, которое отделяло скамью от остального зала. Комната была невелика, но, казалось, была заполнена руками, ногами и негодующими жестами, убогой одеждой и редко встречающимися яркими перьями на дамских шляпках. Здесь пахло мокрой шерстью и недавним дождем.
– Уверены, что закончили все дела?
– Поэтому половина этих людей находится здесь, – ответил Каллум. – Мелкие воришки, хулиганы, разбивавшие магазинные витрины на Джеймс-стрит, и еще один идиот, проводивший фальшивый аукцион. Но, сэр, вы же знаете, что это неправильно. Пусть баронет просидел год в тюрьме, но мой брат мертв! Сэр Фредерик просто переложил ответственность за собственное преступление на мертвых сообщников.
Густые брови Фокса сошлись над огромным горбатым носом.
– Я никогда не спорил с вашим утверждением, но у нас нет ни улик, ни средств снова открыть дело. Вы это знаете.
Он потер ладонью глаза и вздохнул:
– Кстати, я совершенно уверен, что Анджелес жульничает в том игорном заведении на Грейт-Эрл-стрит, но получить какие-то доказательства, особенно в «Семи циферблатах»…
Пренебрежительно фыркнув, он нахлобучил на голову завитой пудреный парик и взялся за молоток.
Опять Анджелес. Этот человек повсюду, но его нельзя прижать, совсем как ветер или желтый туман, что крадется по тротуару в тихую лондонскую ночь.