Вслед за этими кораблями выступили еще шесть броненосных
крейсеров: "Идзумо" под флагом адмирала Камимура, "Якумо", "Асама",
"Адзума", "Токива" и "Ивате".
Расстояния между эскадрами стремительно уменьшалось. Небогатов,
зная, что они не умеют стрелять на дальние дистанции велел пока не
стрелять, ожидая что флаг подойдет ещё ближе.
- До 15 кабельтов бить бронебойными снарядами! Выше - фугасными!
- давал последние указания флагманский артиллерист.
Первый боевой отряд Небогатова увеличил скорость, а второй и
третий уменьшили, чтобы перестроиться в единую кильватерную
колонну. Небогатов был в затруднении. Враг шел на контр курсе. То
есть можно сказать, что подставлялся под бортовые орудия. Враг имел
скорость 16 узлов, его эскадра около 13 узлов. Получалось, что
суммарная скорость сближения 29 узлов! Можно было пидти как они
идут. По итогу враждебные эскадры просто разойдутся: враг не успеет
нанести большого урона за непродожительное время огневого контакта.
А потом враг потратит весь световой день, просто догоняя, причем
именно со стороны старых судов его эскадры. Можно было подпустить
врага чуть поближе, а потом совершить поворот "все вдруг". Тогда
враг пойдет на юг со скоростью 16 узлов, а ты со скоростью 13 тоже
пойдешь на юг. Суммарная скорость удаления три узла, то есть врагу
больше часа быть под огнем с ним на параллельных курсах. Но пока
ещё слишком далеко. Они уже с таких дистанций стреляли по
разведчикам, не утопили.
На баке, тревожно всматриваясь в неприятельские корабли,
скопились группы матросов. Некоторые из них, соблюдая старые
морские традиции, побывали перед смертью в бане и переоделись в
чистое белье. Таких убежденных, что на том свете они должны
предстать перед Богом, как на адмиральском смотру, было немного.
Священник, облаченный в ризу, с крестом в одной руке, с волосяной
кистью в другой, торопливо обходил верхнюю палубу. Его сопровождал,
неся чашу со святой водой, матрос, исполнявший на судне обязанности
дьячка. Около каждой башни они оба останавливались, и священник
наскоро кропил башню святой водой, а потом, бормоча слова молитвы,
крестом благословлял дула орудий. Что чувствовал он, глядя на
приближающиеся корабли противника? Интересно, а японцы каким богам
молятся?
Снова раздался сигнал боевой тревоги. Каждый матрос и офицер уже
находился на своем посту. Дистанция до противника сокращалась с
каждым мгновением. На корабле воцарилась напряженная тишина, словно
жизнь на борту замерла. Единственными звуками были гул работающих
помп, предотвращавших возможные пожары, и шипение воды, которая
мощными струями из шлангов обильно орошала палубу, сверкая на
солнце.