– Помнишь меня? – я спросил.
– Конечно.
– Пойдешь со мной в кино?
Она бы точно отказалась, если бы я задал этот вопрос после череды других и менее важных вопросов. Но неожиданность ситуации вынудило ее бессознательно сказать:
– После работы. – Со своим тайным и женским значением она сжала слона во ладони.
– Хорошо. Я приду.
Я тут же ушел, но перед уходом посмотрел на режим работы магазина. Его цифры были выведены краской на стеклянном окошке двери. Лиза работает до семи. У меня еще есть два часа. Я почесал нос и стал вглядываться сквозь стекло, стремясь увидеть Лизу, но кроме редких полок с сувенирами (брелоками, вазами и проч.), я ничего не увидел. Я ушел.
Пока я иду к себе домой, стоит сказать несколько слов о Лизе и о ее неоднократно упоминавшейся сестре Маше. Она, то есть Лиза, всюду была гнобима за свою правду и веру в идеалы, близкие идеалам моим. Лечила брошенных кошек и собак, отводила их в приют. Со слов Маши, была гаденьким утенком в детстве, претерпела из-за этого множество скорбей и страданий, но в итоге осталась равнодушной ко всем издевательствам и непониманиям, потому-то в двадцать лет и не превратилась в гадкого лебедя. Отец ее, Иван, рыбак, ветеран Военно-Морского флота, часто брал на рыбалку Лизу и Машу, и сестрам, как говорила когда-то мне Маша, очень нравились частые рыбалки с отцом.
Мария же напротив не была столь сильной в своем спокойствии, граничащим со смирением. Она была своенравной, агрессивной, и они, две сестры, всегда были окружены одними и теми же людьми, словно жизнь сама хотела, чтобы стали они ловцами человеков. Маша, не знаю почему, любила желтые и синие наряды, я к этому привык настолько, что комбинация этих цветов ассоциировалась у меня в первую очередь не с Украиной, а с Петренко Марией.
После того, как я оказался в комнате и привычно, почти параноидально, закрыл дверь на замок, я стал искать свой пистолет. Посмотрел в шкафу, под шкафом, в диване, под диваном, глянул в те пыльные закоулки, что доселе никогда не встречались моему глазу, но пистолета я так и не нашел. Посмотрел даже самые видные места – потерянные вещи обычно любят скрываться именно там – но все без толку. Спустя час безрезультативных поисков мне пришлось смириться с тем, что пистолета в этой комнате быть просто не может. Следующие полчаса я посвятил бутербродам и кружке кофе. Переодел свитер на другой, крови на другом быть не могло по определению. Подкрепившись и основательно прокляв себя за утерю оружия, я двинулся в направлении магазина бытовой химии.