43
Все три девушки уселись на один диван. Слева направо от меня – Марина, Мария и незнакомка (ух!). Рон, рядом с незнакомкой на другом диване, перпендикулярно с ней, так сказать. На этом же диване, на другом его конце – я и Юля. Де-факто мое кресло пустовало. Вы знаете, о чем я думал все это время. Юля же… с приходом троицы наши с Юлей тела касались не как тела мужчины и женщины, а как тела двух друзей. Градус их касания понизился. Мой правый локоть даже чувствовал что-то колючее – наверное, очередной дьяволёнок в теле Юли колол своей вилочкой мою кожу сквозь ее. Откуда-то я уверен, что кожа Юли не чувствовала этих колючек.
– Отвечая, Юла, на твой вопрос, – начал Рон. – Я нечаянно брякнул, что у нас группа в гараже имеется. А красивые девушки любят музыку, и поэтому все они тут. И мы все тут, только Виктора нет.
«Виктор» было произнесено по-французски, с ударением на «о».
– Слава, спасибо, конечно, – усмехнулась незнакомка, – но мы, я-то точно, тут не поэтому.
Она взглянула на меня и Юлю, но посмотрела только на меня и сказала:
– Вы меня не знаете, меня зовут Катерина.
– Юлия, – сухо представилась Юля, затем ткнула в меня, назвав мое имя.
– Я с удовольствием послушала бы вашу группу, но пришла я сюда не для этого, – продолжала Катерина. – Я пришла к вам.
Она взглянула мне в глаза. Ух!
– К тебе, – поправилась она. – На ты же можно?
– Можно, он же младше вас, – сказала Юля и издала смешок, как бы смягчая эту полугрубость.
В серых глазах Катерины, когда они переметнулись на лицо Юли, я увидел огонек, который я бы назвал так: «ставящий на место стержень». Рон тоже что-то подобное почувствовал, поэтому он представил нам Марину. Я сделал вид, что не знал ее имя. Юля – наоборот, как если бы Марину она знала и считала скучной.
– Зовите меня Ришей, – сказала Марина.
– Ришей? – переспросила Юля с намеком на пренебрежение. В глазах Маши я увидел тот же намек.
– Да, – невозмутимо подтвердила Марина. – Или вы знаете другое уменьшительное имя для Марины?
– Рина. – Юля взмахнула руками в воздухе. – Мара.
– Лучше уж Риша, – грустно усмехнулась Маша, не видя в Юле соперницу. Юля же в ней видела, поэтому промолчала.
– Да, лучше уж Риша, – застенчиво, как бы виня себя за свою искренность, сказала Марина.
Мои симпатии в тот момент оказались полностью на стороне Марины, Риши, я даже хотел ей невербально сообщить: «давай погуляем по железной дороге? давай потанцуем на снегу?» и подобные глупые романтичные вещи, но затем мои глаза, точно по велению Катерины, оказались на лице самой Катерины. Я понял, что она терпеливо дожидалась, когда тема с именем Марины прекратится, чтобы сказать мне что-то важное. И когда, после реплики Юли: «Вы меня, конечно, простите, но я всегда путаю Марин с Мариями», эта тема благополучно отправилась в черную дыру на том конце галактики, Катерина мне сказала: