Товарищи по несчастью как-то уж больно легко согласились на это новое несчастье. Они даже ничего не спрашивали, а просто молча собирались, как бы подразумевая, что подписались идти до самого конца. Может быть, дело в духе этого народа, может быть, Люциана накануне уговорила Шаттьяха, (а почему бы и не наоборот?) на новую авантюру, а может – они просто хотели убедиться, что Евгений точно помрет, и все будет, почти как раньше. Но не стоит исключать и такой вариант, что они действительно считали Евгения достойным продолжателем дела их полоумного стареющего отца-самозванца. Существо Евгений знало все варианты, но отводить их обработке больше пяти-двадцати процентов ресурсов своего разума не собиралось.
Также оно не собиралось слишком много размышлять о том, почему Мелик с Ксаанарой не поехали с ними. Да – это приключение – полнейшая глупость и, возможно, самоубийство; да – возможно, Келамизар был против того, чтобы помощники и ученики покидали его. Но в конечном итоге решает сам человек… С новой оговоркой.
Примечателен момент: с утра, когда они только вышли из Библиотеки, Евгений наступил в лужу. Временные соратники спросонья посмотрели на него каким-то недобрым (существенно более недобрым, чем пристало) взглядом и порекомендовали посмотреть в отражение. Когда рябь разгладилась, Евгений увидел, каким несвежим стал: начали проступать морщинки, цвет кожи потускнел, появилась небольшая сутулость, а ногти с волосами отросли опять. Вновь загорелись голубые жилки. Он за вечер и ночь здесь постарел лет на пятнадцать, хотя пока еще этого не ощущал. Евгений напугался и врезал ладонью в лужу, словно пытаясь содрать с того лица кожу. «Души» унесли его подальше от бесполезных, а то и вредных раздумий и возможных действий. И они продолжили свой путь на север, как ни в чем ни бывало.
Вернувшись к развилке, группа повернула на последнюю дорогу. По ней, в принципе, можно было добраться и до земель Идренрума. Некоторые части группы даже на семь секунд призадумались об этом.
Они ехали по протоптанной неизвестно какими чингарами стезе. И непонятно, зачем эти чингаре так виляли – хотели срезать или приспичило в туалет? А быть может, первому просто захотелось сорвать цветок и подарить любимой? Но неужели следующим двум-трем тоже?
Как бы там ни было, к вечеру и эта тропа закончилась. Какими бы чингаре не были, и их храбрость способна договариваться со здравомыслием. У наших героев, возможно, с балансом этих добродетелей были проблемы.