— Мишель…
— Эксперт установил тактильный контакт. Беспристрастная объективность, пожалуйста.
— Мишель-Мишель, какой, к шварху, эксперт?! Ты с орбитальной станции рухнул?
Полуцварг моргнул, как будто это я тут вела себя странно.
— Эксперт женского пола. Хотя ты права, надо изначально было проверить твою лицензию, иначе действительно показания могут быть не засчитаны.
Никогда не спорьте с юристом. Это заведомо проигрышная стратегия. Хуже, чем спор с юристом, может быть только спор с пьяным в стельку юристом.
Не успела я перевести с межгалактического-правоведческого на межгалактический-человеческий, как вторая ладонь этого неугомонного поползла по моему бедру, нырнула под подол, и мне просто ничего не осталось, как закричать:
— Да женщина я, женщина!
— Ага. Так я и думал, — глубокомысленно выдал Марсо. — Так что? У меня большой?
— …когда ты протрезвеешь и всё вспомнишь, ты меня убьёшь… — отчаянно простонала я. — Давай ты меня сейчас отпустишь, я позову ребят и…
— Мы сохраним это как адвокатскую тайну, а я тебя внесу в программу защиты свидетелей. Итак, у меня большой?! Я не сдвинусь с места, пока ты не ответишь на вопрос. И ещё один твой встречный вопрос будет классифицирован как уклонение от ответа.
Вот же полуцварг упрямый! А мне потом как быть, если он всё вспомнит?! Боги, если вы существуете, помогите мне, а если нет — откройте просто пространственно-временной туннель в соседнее измерение, когда рогатое чудо начнёт высказываться, что я оскорбила его честь.
— Да, у тебя отличный, — произнесла устало, и мне тут же вернули мою ладонь.
— Вот. Обвинитель была не права. У неё домыслы!
4. Глава 3. Ториевый реактор
Мишель Марсо
— Какой восхитительный напиток! Всю жизнь мечтал попробовать настоящий шэйтарри! — распинался Дин, нахваливая алкоголь в откровенно сомнительном заведении.
Бар «Ториевый реактор» выглядел и внутри, и снаружи так себе и походил, скорее, на требующие ремонта казармы на полуаграрной планетке, но он оказался ближайшим питейным заведением к тому ресторану, где я забронировал нам с Сисиль столик и потерпел самое грандиозное в жизни фиаско.
— Сам поражён, что шэйтарри здесь настоящий, — ответил и отхлебнул прямо из горла.
Огненная жидкость лавой обожгла язык, нёбо и гортань, а после себя оставила тонкий привкус дикой вишни. Мне отчаянно хотелось напиться до такой степени, чтобы даже швархова хвалёная цваргская регенерация дала сбой. Да пускай хоть печень откажет! Я хочу раз и навсегда забыть этот гнилой день… Позорище-то какое!