Убитый вечер, и только оживлённый
румянец на щеках девушки и чёртики в её глазах смирили меня с
потерей вечера. Наверное, всё это время она остро чувствовала
языковый вакуум. Это мне знакомо, но почему не сказала, я бы нашёл
выход. К примеру, взял бы гувернантку-француженку, пусть бы трещали
себе на здоровье.
А ещё мне не хватает движения.
Утренние пробежки по набережной и долгая разминка в комнате вопроса
не снимают. Я настольно привык загружать себя физическими
упражнениями, что даже наведался в школу своего имени. Делал я это
в первой половине дня, когда никого из посетителей ещё нет. Иван
Николаевич дал указание сторожу впускать меня в зал. У нас с
тренером установились отношения вооружённого нейтралитета. Обе
стороны не хотят форсировать события и делают вид, что не замечают
другого.
Здесь имеются гири и штанга, есть и
мощные самодельные экспандеры. Через некоторое время появляется
приятное ощущения натруженности мышц. А сторож, который
подглядывает за мною, видимо по просьбе тренера, перестал это
делать ввиду бесперспективности. Я не делаю ничего такого, просто у
меня своя последовательность и интенсивность упражнений.
Наивный я, наивный. Мне-то казалось,
что посещением французского посольства мы и ограничимся. Ага, вот
так возьмём и закроемся в своей квартире. Сначала Мари уговорила
меня отпускать её с теми подружками, с которыми она сошлась на
вечере у посланника.
Отпустил, но не сразу, вначале мы
вместе посетили Каменный театр. В последствии он стал известен как
Большой театр. К моему удивлению, давали оперу Глинки «Руслан и
Людмила». Для девушек я купил либретто на французском, вот там я к
ним и пригляделся. Женевьев — дочь помощника посла, Ивет попроще,
её батюшка занимается каким-то бизнесом у нас в России. Видать не
всё так плохо у нас с этим самым бизнесом. Девушки помоложе Мари,
но та выглядит более щуплой, и все принимают её за
девушку-подростка. Мари со смехом призналась, что ей иногда дают 16
лет, хорошо не меньше. Девчата милые и неиспорченные, вот только
Женевьев, по-моему, запала на меня. Она и в опере села рядом, я
постоянно натыкаюсь на её взгляд. Вот только она совсем не в моём
вкусе. Черноглазая стройняшка на взлёте своей девичей
сексуальности, у неё всё впереди. Да и что я буду делать с этой
чистенькой порядочной девицей, которая только пробует свои коготки
на мужчинах. Она так прикольно строит мне глазки, что я с трудом
сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. В этом возрасте девчонки такие
ранимые.