— Человеческое сознание, — выдержав паузу, продолжила женщина, — великолепная вещь, которая при необходимых усилиях может принять любую форму.
Вновь неодобрительный шепот, абсолютно не удививший ректора.
— Как прошло ваше детство? — вкрадчиво поинтересовалась она, когда шум голосов наконец стих. — Мисс Олленэйт?
Девушка, сидевшая в первом ряду, практически моментально поднялась со своего места и отчеканила:
— Временами приходилось очень тяжело, пару раз я даже думала о том, чтобы пойти на обрыв и не возвращаться.
Леонор Райтон кивнула, едва студентка закончила, и перевела взгляд на следующего студента.
— Мистер Стюарт?
Полноватый рыжеволосый парень незамедлительно поднялся со своего места и так же монотонно, как и говорившая перед ним девушка, ответил:
— Родители прекратили мое обучение в школе на втором курсе. С тех пор я практически не выходил из дома, хотя не мог не чувствовать общественное отвращение.
Слова, которые парень никогда бы не произнес по доброй воли, легко срывались с его губ, вызывая лишь довольную улыбку женщины.
— Мисс Деклэйн?
От звука собственной фамилии опешила, почему-то посчитав, что самое главное — не встречаться с ректором взглядом, однако голова словно по собственной воле поднялась, и вот я уже смотрела в ярко-синие глаза Леонор Райтон.
— Расскажите о своем детстве, — фраза прозвучала невнятно, словно донеслась из-под толщи воды, однако я отлично понимала, чего женщина от меня хочет.
— Семья… — тихо произнесла, несмотря на путавшиеся мысли. Я совершенно не хотела этого говорить, однако кто-то словно тянул слова щипцами, заставляя морщиться, но продолжать. — Брат, мама, папа. Они не позволили сойти с ума…
— Достаточно, — уверенный голос ректора, и клейкий туман в голове, совершенно непохожий на тот, что я успела ощутить по пути в «Мизерабль», моментально развеялся. Женщина вновь обвела студентов взглядом и повторила сказанное ранее. — Человеческое сознание… Подавляющее большинство из вас всю сознательную жизнь считалось изгоями. Конечно, есть и те, кто смог избежать такой участи, но это лишь исключение, настолько незначительное, что не требует коррекции.
Женщина вновь прервалась, дождавшись, пока стихнут очередные перешептывания. Сегодня она не призывала к дисциплине, давала возможность обсудить ее слова и, кажется, даже наслаждалась столь бурной реакцией.