— По-ооо-оговори опять со мно-ооо-ой… — дружно выводили они.
Я начал с прихожей. Бить никого не пришлось. Гости были
тепленькими, и мне оставалось лишь придать каждому нужное
направление — на выход.
— Гита-ааа-ра семистру-ууу-нная…
Меня здесь уже, видимо, знали. Юноши романтической внешности — с
длинными волосами, тонкими мушкетерскими усиками и бакенбардами —
со скоростью света выметались сами. Только завидев меня, они пьяно
бормотали: «только без рук, пожалуйста»… Видимо, уже были знакомы с
медведевскими методами.
— Вся-ааа душа-ааа полна-ааа тобо-ооо-ой…
— А что это вы здесь распоряжаетесь?! — перекрикивая цыганский
квартет, визгливо заорала на меня тетка лет пятидесяти. С
химической завивкой на выжженных до бела волосах. Прическа
напоминала стог сена и давно потеряла форму. По виду дамочка —
просто классическая завбазой или директор магазина. Скорее всего,
ювелирного — увешана украшениями, как новогодняя ёлка игрушками. Я
женщин не бью принципиально, но этой пришлось заломить руку за
спину и проводить на лестничную площадку. Я уже вернулся в
квартиру, но с лестницы все еще доносился её визг:
— Ты здесь не хозяин, сволочь этакая! Здесь Галка командует! —
орала пьяная хабалка.
Вроде вышвырнул всех, оставались только цыгане. Они были на
удивление трезвы, и продолжали получать удовольствие от
происходящего.
— А но-ооо-очь така-ааа-ая-аа лунная-ааа…
Только я собрался закончить этот концерт, как появился ещё один
чернявый товарищ. «Борис Буряца», — мелькнуло воспоминание. Бывший
любовник Галины Брежневой. Этот, в отличии от своих соплеменников,
был вдрызг пьян и агрессивен.
Буряца набычился, зарычал как зверь. И вдруг, схватив со стола
нож, пошел прямо на меня.
Я не отступил, а наоборот сделал шаг навстречу. Потом плавно
перетек вправо, перехватил запястье. Сильно дернул, выворачивая
ладонь. Цыган закричал от боли. Нож звякнул об пол.
Песня в опустевшей квартире гремела просто оглушительно:
— Эх, раз, ещё раз!.. — Цыганки танцевали, юбки взлетали, словно
крылья.
Завернув руку за спину, я проводил «дорогого гостя» к выходу.
Отпустил на площадке.
— Выметайся, — просто сказал ему.
Он не послушался и снова кинулся в драку.
— Мент поганый! — рычал Буряца. — Да я тебя… да ты у меня… землю
жрать будешь!
Меня охватила холодная, ледяная ярость. Врезал ему от души,
особо не сдерживаясь. Невысокий Буряца скатился по ступенями и
кулём рухнул на лестничную площадку ниже.