Паника, боль, ярость, уныние, милосердие - оставь эти вещи там,
где когда-то существовал твой дом, путник. Защитники Форта должны
вытравить из себя слабости. Иначе другие твари сами вытравят из
тебя жизнь, душу или малейший намек на уважение к самому себе.
- Обречены ли мы на этот раз, или..?
- Или! - Решительно возразил ему излишне громкий напарник.
Сяхоу чуть не улыбнулся. Надеюсь, его сокомандник… А, к демонам,
его друг. Да, друг!
"Пусть он погибнет быстро. Нет, пусть его следующая жизнь
окажется хоть немного счастливей! Да, так куда лучше", - Решил
он.
Тем временем, незнакомка на арене сменила тактику. Парочка
наивных выпадов, умелое, контролируемое открытие, хлесткая
контратака.
Излишне сильная, пусть и в рамках неписанных правил. Теперь их
зазнавшийся новичок еще долго не сможет как следует помахать своими
уродливыми пальцами на общей тренировке.
Зато, наконец, стало понятно, каким образом спешно соскребанное
по сусекам провинции мясо умудрялось выживать в течение своего
срока. Никаких чудес, раз к ним присоединили ТАКИХ помощниц. Причем
никаких интересных слухов о женской части Лагеря так и не
появилось, в отличие от сплетен про отряд новобранцев под личным
контролем императорского гвардейца.
Впрочем, немудрено - в отличие от мужчин, осужденные бесстыдницы
отличались куда большей сплоченностью, редко показывали хоть
какие-то таланты, а посему и участвовали в обороне
одной-единственной стены, в отличие от трех направлений остального
Лагеря Новобранцев.
Возможно, в этот раз роли распределили поровну… либо же Ксин
специально спрятал бесценный хрусталь посреди кусков слюды, пока
все внимание направлено на его личный мужской отряд и сам Лагерь
Новобранцев.
Хотя какая теперь разница? Знаки и ощущения недвусмысленно
говорят о грядущей мясорубке на, казалось бы, легкой - второй волне
грядущего месяца. Максимум - третьей, но там все и так ждут
подлянки.
Лагерь Новобранцев не устоит, а им, ветеранам, некогда
беспокоиться о мясе - если убийцы Ланя увидят сильных демонов, то
могут попытаться ударить в спину. И тогда рутинный штурм
превратится в безобразную свалку все-против-всех, в борьбу за
выживание.
Сунь на арене еще трепыхался. Надеялся на победу, не мог
поверить в такое бесславное, собачье поражение, насмешку над
пестуемым и раздуваемым слухами гением.