Я знаю, в аду не текут Жёлтые Источники, не сидят судьи людских
грехов, не рождаются демоны. Злобные твари просто возникают из
ниоткуда, из пустоты Дао, из людской ненависти, из грязной ухмылки
Гвардейца Чжэня или мерзкой стряпни отрядного повара.
Возникают, чтобы пытать наши жалкие души, вытаскивать потаенные
чувства из-под лицемерных поклонов и угодливой улыбки. Не ради
справедливости или суда, просто еще один вид мучений -
разочарование, горечь, предательство.
В настоящем аду абсолютно все служит инструментом для пыток.
Там почти нет огня, кромешная тьма сменяется приливами
фальшивого солнца без капли тепла в длинных утренних лучах. Никаких
вечных мук - всегда находится время для передышки, чтобы боль не
притуплялась от бесконечных повторений.
Вместо гигантского лабиринта с камерами для грешников - лишь
старый никчемный Форт, изъеденный демонами-термитами со всех
сторон.
В нем не найти хитроумных устройств палача - все инструменты
давно перепродали на сторону, лишь бы не давать в руки защитников,
мрущих, как цикады осенью.
Нет демонов-чиновников, скрупулезных летописцев чужих грехов -
каждый в этом месте виновен по высшей мере. Вместо них крепость
оккупировали распорядители, десятники, офицеры и делопроизводители
- в отличие от демонов, ты не имеешь права пытаться их убить. Жаль,
это работает только в одну сторону: паразиты сами легко устраняют
неугодных.
Если правила - линии, проведенные на песке, то черта на здешнем
снегу заносится метелью уже спустя несколько ударов сердца.
В этом обманчиво жалком замке не имеется даже кипящего масла,
которое можно было бы лить со стены, пускай и вместе с жареными
защитниками, не имеется пыточных камер, где могла быть хоть
малейшая возможность спрятаться от очередной волны, а демоны-палачи
оставили пытки на откуп людям.
Сами адские чиновники почти не занимаются наказаниями - разве
что учетом грешников. Некоторые вовсе назвались лазаретом и слишком
часто, непозволительно часто возвращают усталые души обратно в
строй. Быстрее, чем на этих сумрачных землях твердеет вода в
бесполезный хрусталь.
В настоящем аду всегда холодно и сухо. Трескаются губы на
грешном ветру, пыль лезет в глаза, орет начальство. Там горы
нависают над небом, небо скребёт их вершины в бессильной злобе,
сереет в истерике, крадет последние крохи тепла у фальшивого
солнца.
