Чуть впереди них, у ворот арены, вдруг бьет в небо столб
однородной, озлобленной Ци. На плечах поселилось новое давление. Не
вяленая на солнце вековая пыль нечеловеческого равнодушия главного
монстра из глубин, но агрессивная угольная копоть - едкое,
угрожающее напоминание Чжэнь Ксина о том, что он лично сделает с
предателями и трусами.
Плотная и душная аура полубожественной твари словно поблекла,
нет, отдалилась на фоне давления Ци от гвардейца императора. Боги
далеко, гвардеец близко. Если люди начнут разбегаться в стороны, то
самый главный демон в этих проклятых горах пинками погонит их
обратно к облакам, а потом утопит в самой грязной канаве со времен
создателя мира Пань-гу.
- Найди, кто это!
Самая маленькая лучина не успела бы прогореть за то время, что
понадобилось кучке праздных зрителей для превращения в цельный
боевой отряд. Основная часть бойцов сумела пробиться организованной
группой, выйти из ловушки, попутно запереть основную массу мерзких
исчадий Аркада в ограниченном пространстве арены.
Предводители убедились в надежности заслонных отрядов, отправили
часть воинов на перехват уже убежавшей толпы бесов, после чего
отступили к ложе аристократов. Следовало быстро выработать
стратегию: долго кипящую черную гниль арены им не сдержать,
особенно если тварь с таким мощным присутствием решит заявиться
лично.
Внутри неожиданно злой Фенг тряс одного из своих помощников,
пока еще двое других то рылись в длинных, отмеченных кружками
плесени свитках, то добавляли штрихи к блеклой фигуре
многоуровневого массива на деревянном(!) полу ложи.
ШАГ.
Неведомая сущность вступила в тварный мир.
Руки затряслись, рот наполнился ядом. Заболела голова злой
намеренной болью, зашлось в крике сердце, затрепетало в колючих
объятиях чужого присутствия.
Очертания фигуры стали проявляться в морозном воздухе, неверный
силуэт принялся обрастать деталями, словно брошенный в воду хлеб -
рыбьими укусами.
Блеклая шерстяная туника доходит до самых ступней, длинные
рукава не имеют отделки, на лицо невозможно поднять глаза, взгляд
скользит в сторону. Вся фигура колеблется, запрещает рассматривать
хоть целиком, хоть детально, отмеченные черты принудительно
вымываются из памяти, чтобы затем отложиться вновь, с новым
брошенным взглядом. И снова стереться.