— Сюда, — пробурчал амбал, втягивая меня в тёмную комнату.
Единственное окно плотно закрыто ставнями, а источник света в
коридоре он загородил собой, встав в дверном проёме, плечами
касаясь обоих косяков. Его лицо находилось в тени, так что я толком
и разглядеть его не могла.
В комнате была лишь одна полутораспальная кровать, даже в
темноте выглядевшая не особо опрятно и навевавшая мысль о
постельных клопах и энурезе. Зря я не настояла на том, чтобы меня
домой отвезли…
— Раздевайся, — вдруг потребовал амбал, отчего по телу
прокатилась волна то ли страха, то ли неприязни. Унявшаяся было
икота снова вернулась.
— Пожалуйста, ик, закройте дверь. С той стороны, ик, — как можно
твёрже попросила я.
Амбал дверь закрыл, только не с той, а с этой стороны.
Стало очень темно, очень тихо и очень страшно. Особенно когда он
нетвёрдо шагнул ко мне и снова потребовал:
— Раздевайся!
Пахнуло чем-то неуловимо знакомым. Для Ланы, не для меня. Для
меня пахнуло угрозой изнасилования.
— Это что ты тут вздумал учинить? — воскликнула я, вскипев от
возмущения. — Я твою сестру только что спасла, неблагодарный ты
говнюк! А ну пошёл отсюда вон, и чтоб я тебя больше никогда не
видела!
Из коридора раздался отчётливый кашель, и я вдруг поняла, что
всё это подстроено. Староста изначально всё спланировал так, чтобы
оставить меня со своим сынком один на один. На всю ночь. Дрогим,
видимо, был в курсе, поэтому шагнул ко мне с рёвом:
— Ты моя невеста!
— Ни черта подобного! — выпалила я и отскочила в сторону.
В небольшой комнате играть в кошки-мышки было с руки только ему
— он-то как раз граблями своими почти из любого угла до меня мог
дотянуться. Я изловчилась и толкнулась плечом в дверь, но её
подпёрли с той стороны.
Вот суки!
— А ну раздевайся! — в третий раз потребовал амбал, на этот раз
с нотками обиды в голосе.
Если бы умела, я б его прокляла. Вместо этого решила огреть его
полной зелий корзиной, но внезапно наткнулась на что-то под ногами
и швырнула находку в Дрогима. Зазвенела крышка, что-то жидко
плеснуло и булькнуло. И без того не особо уютная комната вдруг
превратилась в газовую камеру — так завоняло нечистотами, что я
закашлялась.
Облитый помоями Дрогим вдруг взревел, осел на пол и
разрыдался.
От шока я заикала даже чаще — каждый раз болезненно вздрагивая
всем телом.