Мне хочется спать.
Мне хочется, чтобы меня обняли. У меня никогда не было мамы, она умерла практически сразу после моего рождения. Я никогда не узнаю каково это – когда тебя гладят по волосам теплые, заботливые руки матери.
Заторможено ложусь на холодную кожу сиденья и подтягиваю к себе ноги. Глаза закрываются, и я отпускаю себя, позволяя погрузиться в забытье.
В машине становится тихо, лишь шелест дороги баюкает меня. Я проваливаюсь в черную бездну.
Качка сменяется, как и моя поза. Сильные мужские руки несут меня и кладут на кровать, я чувствую, как они стягивают с меня кроссовки и накрывают покрывалом.
Это не мой муж. Его в доме нет. Чувствую, знаю это. На дворе почти ночь, но его рядом нет. Не хочу думать о том, где он и с кем. Сон утягивает за собой и дарует болезненные картинки.
Я плыву, задыхаюсь. Мне нечем дышать. Вокруг вода, спасительного берега нет, и я тону. Сил не осталось, я не могу грести, руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Над головой смыкается вода, и я смотрю себе под ноги. Пропасть ждет, мое появление лишь вопрос времени. Я больше не сопротивляюсь. Знаю, что там, внизу, не будет ничего хорошего, я так и не увижу свет. Там будет новая тьма, еще сильнее тьмы, которую я ношу внутри.
Я кричу в эту тьму, но звука нет, вода все глушит.
– Ника! – слышу сквозь вакуум сна. – Ника, проснись!
Не хочу. Дай мне досмотреть сон.
Ледяная вода иглами вонзается в тело, и я снова кричу, теперь уже наяву. Муж в одних трусах сидит на полу душевой кабины и держит на коленях меня. Как когда-то давно, в самом начале моей новой жизни.
Я до сих пор в одежде, спортивные штаны и толстовка напитались холодной водой и повисли ледяным кирпичом. Артур гладит меня по спине, а я неровным дыханием опаляю кожу и вонзаю ногти ему в плечи. Непроизвольно, неконтролируемо.
– Ника, ты как? – зовет меня. – Ты кричала, а я не мог тебя разбудить.
Открыв рот и опустив голову ему на плечо, я дышу. Вдох – выдох. Сердцебиение выравнивается, и я продолжаю медленнее, успокаивая саму себя.
Я вдыхаю запах.
Запах чужой женщины.
Мерзкая «Андромеда» маслянистыми нотами врывается в легкие и душит изнутри, травит, уничтожает. Она поселилась на коже моего мужа, как отрава, созданная, чтобы уничтожить меня, мою жизнь и мое существование. Вдыхаю еще раз, чтобы убедиться, что это точно оно.