Час, второй. Вынужден разгребать за другими людьми результаты их безрассудных поступков. Более–менее разобравшись, оставляю Алексея и командую Владимиру спешить домой.
Дом встречает тишиной. Сева на посту отчитывается передо мной.
Захожу в спальню и вижу спящую жену. Маленькая, уязвимая. Хочется навредить ей, сжать сильно руки, выпытать все ее секреты и вывести из себя. А потом замаливать перед ней грехи и молить о прощении. Безмолвно.
Скидываю одежду и ложусь рядом с ней. Она будто чувствует мое присутствие и что–то неразборчиво бормочет.
Смотрю на нее и вспоминаю первую встречу. Ее свет выбил из равновесия. Живая, яркая. Смех ласкает слух, взгляд яркими искрами выжигает дыры в душе. Хотелось прикрыть глаза рукой, так сильно она светила.
Уже тогда я понял, что моя жизнь пошла по неверному пути. Я не должен был оказаться у этой развилки. Я должен был выбрать другую дорогу.
Судьба решила иначе, она настаивала на этом шансе, и я забрал его. Верное решение или нет – не знаю. Я присвоил себе эту маленькую женщину, сделал своей, но не подчинил. Это меня раздражает также сильно, как и заставляет кайфовать. Наше противостояние – мой допинг, мой воздух. Она – мое лишение. Она – моя жизнь.
Придвигаюсь ближе, но не касаюсь. Осматриваю ее тело и вижу босые ноги. Осознание того, что другой мужчина касался ее ступней, бьет под дых. Ревность практически подкидывает на кровати и несет к посту охраны, но я одергиваю свое безумие.
Ника ворочается, а потом начинает кричать. Вопли вонзаются шипами под кожу, пугают. Моя жена всегда держит лицо, даже во время сна или когда я сдавливаю ее в своих объятьях. Она кричит, а я чувствую, как моя жизнь сыплется сквозь пальцы и исчезает.
– Ника! – зову ее, но все безрезультатно.
Ее накрывает еще больше, она вся в поту, дрожит. Руки ледяные, кулаки сжаты так сильно, что не разжать.
– Ника! – отчаянно взываю к ней. – Ника, проснись!
Ничего не помогает, она не отзывается, не просыпается. Сон забрал ее у меня и пугает мрачными картинами, заставляет кричать. Только мне позволено это. Ни у кого больше нет права.
Рывком стягиваю ее с кровати, вырываю из лап сна, уношу в душ и врубаю ледяную воду. Я не чувствую холод, только ее боль. Ледяная вода бьет по нам, и Ника просыпается. Дышит тяжело, тело дрожит. От холода или страха, я не знаю.