Хочется ее согреть, укутать собой. Спасти, забрать ее страхи. Глажу ее по спине, она опаляет мою шею дыханием. Дышит мной, а меня уносит от этого. Пользуюсь моментом ее отчаяния и касаюсь, наполняю своей тьмой, разделяю ее на двоих.
Глажу ее спину, волосы, стараясь успокоить и вернуть обратно ко мне.
Ника начинает сильнее втягивать воздух, а потом отталкивает меня и пытается бежать, возле унитаза падает на колени и ее начинает рвать.
Я был готов к истерике, вызову, яду. Но не к этому.
Мне хочется ей помочь, забрать ее боль. Опускаюсь рядом и поднимаю ее волосы. Они холодные и мокрые, облепляют ее спину тяжелой волной. Ника толкает меня рукой, ей не нужна моя помощь. Никогда не нужна.
– Успокойся, – мой голос дрожит и это шокирует меня. – Перестань!
Веронику продолжает рвать, а в голове рой мыслей и сплошное непонимание. Еще утром она язвила и дерзила. Все было в порядке, если можно так сказать.
– Что случилось, Ника?! Ты отравилась? Ты что–то съела в аэропорту? Ты поэтому опоздала на рейс? Что с твоим телефоном, почему он выключен?
Пулями выстреливаю вопросы, хотя знаю, что ни на один из них она не ответит. С ней что–то происходит, и я впервые в жизни не могу предугадать ее действия.
– Я отравилась тобой! – орет в отчаянии. – Уйди!
А на меня обрушивается осознание того, что это может стать началом конца. Пропасть еще никогда не была осязаема.
– Нет! – я жадно хватаю воздух, не могу выпустить ее из рук, но она не прекращает попытки вырваться. – Что происходит? Ответь хотя бы на один вопрос!
– Отвали от меня! Не прикасайся ко мне! – она начинает плакать.
Моя жена не плачет передо мной. Никогда. В тишине беззвучно глотает соленые капли, лежа в моих объятиях, в надежде, что я не замечу – да. Открыто – никогда.
– Вероника, что с тобой произошло? Кто тебя обидел? – я больше не могу контролировать свой голос.
Если кто–то прикоснулся к ней, причинил боль, я убью его. Хватаю ее за руку и тяну на себя.
– Не молчи, прошу тебя! Скажи, кто? – это вообще мой голос?
А что если объявился Лев и наплел ей какого–нибудь бреда?
Взгляд Ники совершенно безумен. Я никогда не видел в нем столько ненависти и столько боли. Она открывает рот и начинает шептать, а я впервые в жизни боюсь. Мне страшно услышать ее слова.
– Ты! – смотрит с вызовом в мое лицо: – От тебя за версту разит другой женщиной.