Хорошего не ждала в любом случае, только хотела понять, насколько ужасным окажется новое предложение.
Мистер Кетсби подался к ней ближе, скользнул взглядом оценщика по фигурке в простом хлопковом платье и как будто остался доволен, задержавшись чуть дольше дозволенного приличиями на ее вздымавшейся от волнения груди.
– Вы красивая девушка, мисс Уэллс, – констатировал он. – В меру худая и в меру округлая в нужных местах. И щечки у вас удивительно алые, стоит вам разволноваться. К тому же вы... перевертыш, насколько я знаю... – он вскинул бровь, дожидаясь подтверждения этому факту.
Язык Ханну не слушался, и она молча кивнула. Скрывать очевидное не было смысла.
– Вот видите, как удачно все складывается, моя дорогая. – Остался Кетсби доволен ее безмолвным кивком. – Я как раз знаю место, где такая, как вы, способна буквально обогатиться. – Спрашивать, что это за место, девушке не хотелось, но собеседник и не ждал этого: сам просветил. – Аукцион перевертышей. Слышали о таком?
Слышала на беду. Правда, в народе шептались, что после последнего аукциона, когда выгорел целый склад, аукционы больше не проводились. Но, судя по словам Шестипалого, только временно...
Ханна и без того постоянно боялась, что какой-нибудь ловкий охотник умыкнет Грейс или Лили по дороге домой, когда они возвращались с работы. И выдохнула невольно, узнав, чем закончился последний аукцион... Надеялась, перепуганные мерзавцы, что его проводили, более не решатся возродить дело, но деньги, как водится, пересилили настороженность.
– Слышала, – догадавшись уже, куда клонит мужчина, отозвалась она. – Но я здесь причем?
Кетсби провел по ее щеке скрюченным пальцем – Ханна дернулась, вызвав тем самым пошленькую улыбку на лице собеседника.
– При том, моя дорогая, что, продав себя подороже, вы вполне можете освободиться от долга. Разве не ясно?
– Продать себя? – переспросила все же ошеломленная Ханна.
– Да! – осклабился Кетсби. – Выбор у вас все равно невелик: либо вы, либо ваши чудесные сестры. Я не монстр, как видите, и позволяю вам выбрать самой…
Вцепившись пальцами в деревянный прилавок, Ханна подумала, что сейчас упадет, так ослабли вдруг ноги. Выбора, несмотря на заверения собеседника, у нее не было никакого: она никогда не отдаст своих девочек на поругание, значит, выход один – уступить увещеваниям Кетсби и согласиться на аукцион.