– Не смей так со мной разговаривать, – цедит сквозь зубы.
– Что ты творишь, папа? За что ты так со мной? – сиплым голосом говорю, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь.
– Ты должна это сделать! – кричит, и его лицо напоминает маску. Я не узнаю собственного отца.
– Это твои проблемы…
Я не успеваю договорить, как щёку обжигает пощёчина. Настолько неожиданная, что я теряю дар речи. Щека горит, и я прикладываю к ней ладонь, находясь в шоке.
Собственный отец ударил меня. Тот человек, который должен оберегать, поддерживать, ударил и толкает меня на то, что нормальный отец никогда бы не позволил сделать любимой дочери.
Держусь рукой за щёку, смотря в холодные глаза отца, которые не выражают абсолютно никакого сожаления по поводу этого поступка. Во мне поднимается протест, поворачиваю голову в сторону ворот и вижу Макса, бегущего к ним. Он всё видел.
Мои щёки моментально опаляет жар стыда, слёзы жгут глаза, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться.
– Даже не думай! – раздаётся раздраженный голос отца. – Не вздумай убежать снова.
Он хватает меня за руку и тащит в дом. Оборачиваюсь, но ворота уже закрылись, отрезав меня от спасительного бегства. Отец затаскивает меня в кабинет и толкает в кресло у письменного стола, сам обходит его и встаёт у окна.
– Снова около тебя вьётся этот щенок, – произносит стальным голосом, от которого веет холодом.
Оборачивается и смотрит на монитор компьютера.
– Упёртый, – смотрит на меня, и под его взглядом я словно уменьшаюсь в размерах. В нём столько холода, что можно заморозить целый материк.
– Пап…
– Сейчас ты заставишь его уйти, в противном случае сама знаешь, что может с ним произойти, – от его тона по позвоночнику бегут мурашки.
Отец со своими связями может всё, не хочу, чтобы Макс пострадал, не хочу всю жизнь мучится чувством вины. Встаю и, обойдя стол, оказываюсь рядом с отцом, смотря на монитор, где на изображении с камер у ворот видно, что Макс собирается через них перелезть. Сердце начинает гулко стучать, пальцы немеют, горло сдавливает, словно кто-то невидимый положил на него огромную тяжёлую лапу.
– Ещё движение, и я вызову полицию, Воронцов! – рычит отец, нажав кнопку селектора.
Поворачивается ко мне и кивком показывает, что теперь моя очередь. Собираю все свои силы и, подавшись к экрану, чтобы лучше видеть Макса, произношу твёрдо и холодно, насколько могу: