Вздохнув, я пошла делать ему кофе. Надо же себя чем-то занять.
– Так что у нас стряслось? — все же решила я выяснить, когда подала команду горшочку изобилия.
– Инспектор и твой секретарь собирают образцы у всех преподавателей. Причем, не только у рыжих!
– Локоны и покрасить можно, в том числе магией, — сообщила я, — к тому же, как сказал Ишер, в первой шкатулке были ресницы, которые не принадлежат обладателю волос.
– Тогда почему ресницы никому не дергают? — озадачился Апери. И на всякий случай коснулся своих ресничек. Длинных, загнутых, пушистых, как кисточка. Где мои ножницы?
– Можно и по волосам все понять, — я подала ему кружку.
– Так вот, — продолжал красавец-дракон, тряхнув пышной шевелюрой, — сначала все спокойно давали себя слегка подрезать. А потом кто-то… кажется, Мила Хипс со стихийной магии, заявила, что это нарушает ее личные права. И не поверишь, все сразу о них вспомнили.
– И потребовали вернуть волосы на место? — хихикнула я.
– Ну, их приращивать долго. Целители провозятся, и Вепс спасибо не скажет. — с сомнением протянул Апери.
Прозвучал первый колокол. Всего их три, после третьего начинаются занятия.
– Как думаешь, они угомонятся и разойдутся по аудиториям? — спросила я Апери, кивнув на дверь.
– Не знаю, Вин, отстаивание личных границ и права на неприкосновенность стрижки - дело серьезное.
Да, тут не поспоришь. Я вспомнила, как утром вторгся в мои личные границы Родрик Ишер. С серебристыми ножницами. И это было так интимно.
А сейчас он ходит и собирает чьи-то кудри по всем факультетам. И кто-нибудь этому мимолетному контакту наверняка радуется. Если сегодняшнее мероприятие не даст результата, Ишер с Бегом отправятся уже к студенткам. Вдруг там будут совпадения.
Тогда автор той записки, что хотела мыть ступеньки для инспектора, получит свои минуты счастья.
Если честно, я не видела особого смысла в происходящем. Пока еще даже по мне результат не пришел, и когда анализ покажет совпадение, окажется, что вся работа проделана зря. Но Родрик Ишер сказал, что нельзя проявлять предвзятость и нужно действовать на опережение. И… еще это означало - он допускает, что я могу оказаться ни при чем.
Это очень согревает.
– О чем задумалась, Лавиния? — Рой Апери поставил грязную кружку на поддон.
– О следствии, разумеется.