Пока Ольга ходила в дом, Зинка и Алексей прыснули смешком. Настя старалась по тёткиному указу не ронять боярского сословия, но не выдержала и хохотнула сама. А вот потом стало не до смеха. Лук, что вынесла большая баба, виделся до того огромным, что Настя задохнулась. Такой и не поднять, не то, что тетиву натянуть.
– Ну гляди, чего там? – Ольга поднесла ближе и показала вытесанные руны.
– Лук-то северянский, – Настя разобрала буквицы.
– А то я не знала, – хмыкнула баба. – Читай давай.
Настя разумела написанное.
– Ты не сболтнула ли, что грамоте обучена? Чего глаза-то пучишь, боярышня? – Ольга насупилась и нависла над Настей.
Настасья не знала сей миг, как не уронить боярского сословия, чуть испугалась:
– Тут сказано, что лук дан Харальду Безухому его конунгом. Князем, по-нашему.
– И все? – Ольга скривила губы.
– И вот еще руна обережная, – Настя указала.
– Что мне с того оберега, – вздохнула баба. – Лук, чтоб ворога изводить и всех делов. Ты вот как себя оборонять думаешь?
– Я? – Настасья задумалась. – Бежать, Ольга. Ничего иного я не смогу.
Ольга голову к плечу склонила, оглядела Настасью:
– Бояре все спесивые, а ты нет, не таковская. Лук этот отца моего, Харальда Безухого. И что на нем писано, я знаю с малых лет. Значит, не соврала, что грамоте обучена, – Ольга кинула скупую улыбку. – Бежать хорошо, это ты верно сказала, токмо я тебе получше совет дам. Возьми скалку и лупи ворога почем зря. На тот случай, ежели догонят тебя, боярышня. Иного оружия ты не удержишь в ручонках.
Настасья оглядела свои руки и вздохнула:
– Так не учили меня ратиться. Вышивать могу, буквицы выводить, считать. Шить умею, дом вести – хоть большой, хоть малый… – Настя и не хвасталась, просто обсказывала что и как.
– Оно и видно, – Ольга глядела тепло, по-доброму. – Не горюй, обороним. Ты вон пойди по улице, людишкам поулыбайся. Уж больно ты потешная. Всякому своя доля и свое дело. Мне тетиву натягивать, а тебе народ радовать. Ступай, Настасья, дочь Петра, здрава будь на многие лета, – поклонилась урядно.
– Дай тебе бог, Ольга, дочь Харальда, – кивнула и Настасья. – Благодарствуй на добром слове.
Настя уж повернулась уйти, но большуха удержала:
– Сыщи в себе бо ярое*. За свое хлещись изо всех силенок и никому не дозволяй над собою верх взять. За себя стой и за своих. Здесь инако нельзя. Порубежное. Разумела ли?