— Верина… — вполголоса протянула, не сводя взгляд от мечтательного лица женщины, — а ты связь не улавливаешь?
— Какую? — Словно очнулась тётка, с недоумением на меня посмотрев.
— Когда напасти-то, на твой дом повалились?
— Забор полёг на вторую ночь, как Шимусу отказала, — ответила женщина, всё ещё пребывая в наивном неведении.
— Угу, а гуси пропали когда? Ты с Шимусом, случайно, не встречалась где-нибудь? — Настойчиво расспрашивала, надеясь, что до Верины, наконец, дойдёт.
— Так, на рынок ходила, там он… снова звал, а утром Мей вышла гусей из сарая выпустить, а их и нет во дворе, — вполголоса, будто размышляя проговорила «тётка», через секунду вытаращив на меня свои глазищи, соскочив с табурета, рыкнула, — так это он! Он, ползучий, пакости мне устраивает! Зачем?!
— Ну Верина, — простонала я, взглянув на разошедшуюся женщину, пояснила, — чтобы ты согласие своё дала, да к нему перебралась, видно, мужик по тебе сохнет.
— Да… — ошеломлённо пробормотала тётка, устало падая на стул.
— А ты-то? Если не по нраву он, то покажем Шимусу, где раки зимуют, — зловещим голосом произнесла, подмигнув хихикнувшей Мей, которая тут же спросила:
— А где они зимуют?
— Потом расскажу, — ответила, покосившись на задумчивую Верину, вновь вернулась к девчушке, — что хотела поведать?
— Там козу привели, видела, как мальчишки её гнали.
— Ну вот, обещанная коза прибыла, — усмехнулась, невольно вспомнив мужа и написанную в сердцах строчку. Выбравшись из Вистерии, я перевернула все свои бумажки, но этот злополучный листок так и не нашла. Одно радует, писала я русскими буквами и прочесть Кеннет не сможет.
— Хороший мужик, — наконец промолвила Верина, улыбнувшись уголком губы, добавила, — Хани говорила ласковый.
— Ты главное — не торопись, — наставляла «тётку» заметив её очумелый взгляд, и невменяемый вид, — присмотрись, на свидание сходи. Пакостить он больше не будет, долг отдавать не надо. Так что подумай хорошенько, если же мил и детей твоих примет, то почему нет. Вместе так-то жить легче и тебе, и ему, где он поможет, где ты подсобишь.
— Ох, Тьяна, а люди, что скажут?
— А что люди? Разве вы что дурное замыслили? Он вдовый, ты тоже, — проворчала я, разворачивая из лопуха огромную рыбину, решив пожарить её на углях. Что-то так давно не ела истекающую соком и жирком, с запахом дымка свежеиспечённую рыбку, с хрустящей корочкой и нежной, тающей во рту мякотью… «Чёрт!» — мысленно выругалась, чуть не подавившись слюной, так не вовремя вспомнив о любимом блюде.