— Твою мать, дерьмо, какого хрена, что это за срань?! — выпалила Лин, срывая катетеры и электроды.
Всё это она произнесла на едином выдохе, рывком села и тут же закашлялась, начала задыхаться.
— Тихо, тихо! — Я обнял её, похлопал по спине, не зная, как ещё помочь. — Сначала учишься дышать, потом — материться. Тебе разве в роддоме не рассказывали?
К несчастью, Лин меня услышала и, не прокашлявшись, начала смеяться. Этот процесс быстро превратился в беззвучные спазмы.
— Да твою-то ж мать, — прошептал я и силой уложил Лин на спину.
У неё начали синеть губы.
Можем ли мы умереть от удушья? А если да — то как надолго?
Проверять не хотелось.
Возблагодарив бога за то, что первым я нашёл не Гайто и не Сайко, я глубоко вдохнул, наклонился и выдохнул воздух Лин в рот.
Отстранился на пару сантиметров.
Лин задышала. Широко раскрыв глаза и рот, она как будто пыталась кусать воздух.
— Тише, спокойно, — говорил я. — Вдох — выдох, вдо-о-ох — вы-ы-ыдох...
Постепенно она успокоилась, губы заалели, дыхание выровнялось.
— Ты... — прошептала она.
— Я. Не спеши болтать.
— Ты держишь меня за грудь.
— Упс. — Я убрал руку. — Сорри. Я этого не планировал.
Лин вновь рассмеялась, на этот раз без удушья. Только две слезинки вытекли из глаз.
— Чёрт, Крейз, почему у нас всегда всё начинается так?!
— Без понятия. Традиция, — усмехнулся я.
Усмехнулся, не больше. Казалось, что скатиться в истерику сейчас — как нефиг делать. Колотить от холода меня перестало, а Лин как раз начало. Она застучала зубами, кожа покрылась мурашками.
— Г-г-господи! — едва различимо простонала Лин.
Я выпрямился, покрутил головой. То, что меня перестало знобить, ещё не означает, что мне нравится расхаживать голым.
Если это вправду что-то типа больницы, должно же тут быть что-то... Ну хоть что-нибудь...
— Оу, — сказал я и отошёл от «ланчбокса» Лин. — Старые знакомые.
— Ч-ч-что?! — спросила Лин.
Я не ответил. Подошёл к пяти шкафчикам, точь-в-точь таким же, как в Месте Силы. Почти таким же. На них были написаны имена. Кириллицей — Лин и Крейз, потом что-то хираганой, или как там её называть — это, наверное, Сайко. Gaito и Aleph.
Надо же. Нас уважают. Нам выделили персональные шкафчики и даже вспомнили, на каких языках мы учились читать и говорить с рождения.
Я дёрнул ручку дверцы шкафчика Лин, и она распахнулась.