Замок герцога Вермийяра, более известный в округе как гнездо Синей Бороды, выглядел весьма необычно. Возведённый на высоком утёсе, он словно зависал над морем и одновременно устремлялся в небо своими высокими башнями и шпилями. Здесь во всём чувствовалась отъединённость, оторванность от земли. Да, гнездо – это слово, пожалуй, более всего подходило к замку. И здесь теперь предстояло жить юной герцогине Вермийяр, урождённой графине Дебоннер.
Шарлотта ожидала увидеть встречающую их толпу слуг и очень удивилась, когда к карете подошёл и низко поклонился одинокий старик в ливрее.
– С возвращением, ваша светлость, – глухим голосом проговорил он. – Праздничный ужин будет подан через полчаса.
– Благодарю, Жак, – ровным голосом ответил герцог, и старик шаркающей походкой направился в замок.
Шарлотта изумлённо посмотрела на мужа.
– Это Жак, мой единственный слуга, – как ни в чём не бывало ответил Синяя Борода, беря её под руку.
– Единственный?! – девушке показалось, что она ослышалась.
– Представь себе, дорогая. Но он стоит нескольких десятков слуг. Впрочем, у него есть жена, тоже сущий клад. При необходимости ты всегда можешь воспользоваться её услугами.
– Только этот старик и его жена? – отказывалась верить Шарлотта. – Но почему? Неужели, Франсуа, вы так бедны, что не можете содержать хотя бы дюжину слуг? А может быть, вы… скупы?
– Я могу содержать весь двор французского короля, – довольно равнодушно ответил Синяя Борода, – и, как мне кажется, вовсе не скуп. Всему виной мой образ жизни, а точнее, склад моей натуры. Я люблю уединение и тишину, присутствие людей раздражает меня, нарушает течение мыслей, мешая сосредоточиться…
– Сосредоточиться? Но… на чём?
– Я открою тебе маленькую тайну, – доверительно сказал герцог. – Всё свободное время я провожу в своей лаборатории, где занимаюсь научными опытами…
– Как? Вы – алхимик?! – воскликнула потрясённая Шарлотта.
– В некотором смысле да, если тебе нравится это старомодное слово, – ответил Вермийяр, любуясь произведённым эффектом. – Но я не смешиваю растёртый помёт летучих мышей с рудой в надежде получить философский камень, дабы ещё более обогатиться.