Ася Бениаминовна считает, что хотя Шолохов, по причине пишущей машинки, и не является настоящим писателем, он все же лучше современных фантастов.
А теперь обратим внимание на долговязую девочку в джинсовке за третьей партой у стены. Не боясь разоблачения, она погрузилась в книгу Сергеева «Белые лучи». Обычно, читая книги на уроках, Ира Шмель соблюдала осторожность и не забывала посматривать одним глазом на учительницу. Но сегодня она слишком увлеклась. Прервав объяснение, Ася Бениаминовна подкралась к Ире и выхватила из ее рук книгу.
– Так! – учительница посмотрела на обложку. – Читаем на уроке фантастику?
Слово «фантастика» она произнесла с тем выражением, с каким произносят слово «помойка».
Длинная Ира Шмель поднялась с места и пригнула голову, словно собиралась боднуть учительницу в живот.
Нетрудно заметить, что эта тринадцатилетняя девочка обладает не только странной фамилией, но и вызывающей внешностью. Светлые волосы подстрижены коротко, как у солдата. Под левым глазом тянется свежая царапина – добавление к трем старым. Ни серёжек в ушах Иры, ни колец на ее пальцах никто никогда не видел. Юбкам и платьям она предпочитает мужской джинсовый костюм. Вместо туфелек или сапожек на ее ногах всегда одни и те же крепкие ботинки на толстой каучуковой подошве. Неудивительно, что незнакомые люди обычно принимают ее за мальчика. Характер Иры соответствует ее облику. Когда она только явилась на свет в знаменитом московском роддоме Грауэрмана, старая акушерка тут же ее шлепнула, как шлепают всякого младенца, чтобы он закричал и прочистил легкие. Но Ира даже не раскрыла рта. Она так сердито зыркнула на акушерку, что та сразу поняла: с этой девочкой шутки плохи. Однако Ася Бениаминовна после тридцати лет работы в школе не побоялась бы войти даже в камеру к серийным убийцам.
– Что же, иного выхода нет, – вернувшись к учительскому столу, она сунула книгу в ящик и заперла его на ключ. – Если б это был хотя бы Куприн, – она поморщилась, – или хотя бы Бунин, – она поморщилась еще сильнее, – я бы тебя простила. Но читать фантастику… – учительница скривила рот. – Книгу я отдам только твоим родителям. А заодно мы с ними побеседуем о твоем поведении.
На загорелом лице Иры появилось презрительное выражение. Ася Бениаминовна была добрым человеком, но свой предмет считала священным и небрежения к нему не терпела. Она взяла пластиковую указку, сверкавшую в лучах солнца, как сосулька, и хлопнула по ладони.