Его усмешка показалась усталой.
— А носки где? — вздернула я бровь.
— Промокли, — оскалился он.
— Ты бегал в носках по улице?
— Нет, ходил в обуви. Но ночью был дождь.
— Ты уходил ночью гулять? — презрительно усмехнулась я.
— Не гулять, — не придавал он значения моим насмешкам. — Что ты ешь на завтрак?
Я сглотнула, чувствуя себя под его взглядом полной дурой.
— Что приходится. Я не выбираю.
— Даже здесь? — вздернул он бровь пытливо.
— Да, — пожала плечами. — Мне как-то приносили меню, но я отказалась от выбора.
— Марин, постарайся начать жить так, как тебе хочется. Надо начинать выбирать.
— Зачем? — усмехнулась я. — Чтобы потом от этого отвыкать?
Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем продолжить.
— Меня же ты выбрала. А я предупреждал, что отвыкать от меня не придется. Но ты не веришь.
Я только тряхнула волосами, усаживаясь:
— Хочу мяса. Жареный черный хлеб и колбасу какую-нибудь. И большую чашку чая с молоком и сахаром.
— Можешь, значит, — довольно усмехнулся он и поднялся с кресла. — Сейчас все будет.
Я проследила за тем, как плавно и притягательно он двигается. Потом вспомнилось, как было с ним ночью, и отвернулась, хмурясь. Это все убийственно. Весь он! Остался на ночь, завтрак требует выбрать, ходит тут босиком…
Я всегда ходила босиком в приюте. Это давало мне иллюзию свободы, потому что обувь, которая там доставалась от старших детей, мне не нравилась. Она натирала, уродовала ноги и вообще казалась каким-то унижением. И кто-то другой рядом босиком вдруг показался располагающим и заслуживающим доверия. Будто он знал все это так же хорошо, как и я.
Только быть этого не могло.
Вещей поблизости не нашлось — шкаф стоял в гостиной. И я, тихо прокравшись к открытой двери, выглянула в комнату. И забыла, что голая. Вообще обо всем забыла, открыв рот.
Вся гостиная была заставлена холстами и завалена пакетами, из которых торчали кисти и много всего для рисования. У окна стоял невозможно красивый мольберт. Когда в дверь постучали, я вздрогнула и направилась открывать как в тумане, даже не подумав чем-то прикрыться. Хорошо, что за дверью оказался Тахир с подносом.
Или нет?
— Знаешь, если ты открываешь так всем, то сейчас у тебя будут проблемы, — усмехнулся он недобро.
— Это что? — проигнорировала я угрозу, оборачиваясь ко всему этому богатству.