Но разве ему об этом рассуждать? Он всего лишь обычный мужчина и его жизнь не отличается от других. Так жил его отец, а до него и его дед. Их семейство не ведало супружескую верность. Даже его покойная матушка заводила любовников без зазрения совести. Зачем, да и к чему ему что-то менять? Только лишь потому, что когда-то чувствовал к Изабелле что-то больше, чем обыкновенная страсть?
Стиснув зубы, Алан качнул головой. Это давно, очень давно осталось в том прошлом, которое он больше никогда не хотел вспоминать.
Поэтому, выбросив мысли об Изабелле, Алан быстро поднялся в спальню. Этим теплым весенним вечером, он не стал утруждать себя теплым пальто. Сняв легкий плащ и оставшись в рединготе, он потер уставшие глаза. Ему хотелось немного выпить, а после отправиться спать. Может быть, завтра он пригласит Амелию на прогулку. Кажется, сестра немного тосковала в Лондоне. До ее выхода в свет остался еще год, но, уже сейчас судя по ее характеру, ей придется довольно тяжело. Слишком закрытая и погруженная в саму себя, она кардинально отличалась от их матери.
Выполнив первую часть своего плана, Алан разделся и умылся. Он не привык медлить в своих решениях, берясь за все с привычной резкостью и стремительностью, приправленной острым умом. Единственное, что хоть немного замедляло его, так это приятные постельные забавы. Здесь он предпочитал методичность, почти мучительную медлительность, которая нравилась и ему, и его женщинам. Разве не это главное?
Глубоко вздохнув, Алан упал на кровать, наслаждаясь прохладой простыней и одеяла. Закрыв глаза, он глубоко задышал, почти сразу же погружаясь в спокойный сон. Дыхание стало глубоким и размеренным.
Прикосновение чего-то холодного к виску резко вытащило Алана из глубокого сна. Вздрогнув, он откатился в сторону и упал с кровати, сделав это всего за мгновение, как кожу щеки обожгло чем-то горячим, а уши заложило от громкости выстрела.
Застонав, Алан попытался подняться, но боль, прострелившая голову, не позволила сделать хотя бы одно движение. Мир, погруженный в темноту, стал еще глубже, затягивая его в свою бездонную яму.
Обмякнув, Алан распростерся на полу, теперь уже окончательно потеряв сознание.
Реальность вернулась резко, неожиданно и что самое неприятное, сопровождаемая небывалой болью в висках. Когда, черт побери, он успел столько выпить? Хотя, разве не так он заканчивал каждый свой вечер?