- А у тебя тоже скоро будет прибавление.
- Какое ещё прибавление? – Саблин смотрит на неё удивлённо. – Ты
что, беременна?
- Не я, - кажется жена рада удивить его. Она улыбается. – У
дочери твоей старшей ожидается.
- Чего? Да, как же…? Не понял я…– Или он так устал или
растерялся… У Акима даже слов на эту новость нет. И это ещё больше
смешит жену, она просто в голос смеётся, видя его недоумение.
- Подожди, - он действительно не понимает. – Свадьба вот только
была, а уже…
- Да как же только, - продолжает смеяться Настя, собирая всю его
пропахшую потом одежду, - свадьба у дочери твоей была уже три
месяца как… Окстись, дедуля.
У Акима голова болит, и поведение жены, и её смешки, всё это его
раздражает, он так и сидит в сенях, не вставая со своего
табурета.
- Ну, чего ты? – Жена остановилась и вдруг погладила его по
волосам, старясь не задевать бинтов. – Пошли, помоешься, я тебе
помогу, - она, кажется, поумерила своё веселье, но едва он встаёт,
она и добавляет: - А потом, я покормлю тебя… Дедушка.
И опять смеётся.
Они уже улеглись, а жена стала спрашивать его про рейд к Камню,
стала интересоваться про то, как их переделанные нашли в болоте, и
вдруг вспоминала:
- Так тебя на эту работу Савченко-курвец подрядил! А сам-то,
люди балакают, помер. В больнице…
Ему совсем неохота разговаривать. Он хочет поймать ускользающий
от него сон. Всё утро и почти весь день Аким проспал в лодке,
товарищи его не будили, и теперь заснуть сразу у него, видно, не
получится.
- Он помер, а ты его костеришь! – Назидательно указывает жене
прапорщик.
- Ой, прости. Господи, - жена крестит свой рот. И тут же
продолжает. – Так как же он тебе теперь заплатит если он помер?
- Он вперёд заплатил, - нехотя сообщает ей прапорщик. Посвящать
жену во все дела… Нет, это не по-казацки. У казака свои дела, у
жены свои. Хотя и в самом деле, этот вопрос Акима тревожит, хотя
жене он о том никогда не скажет.
И вправду, за работу он, конечно, получил не всё, вторую часть
платы Савченко должен был заплатить ему после дела. Вот и как
теперь быть? Ведь Василию и Денису он не скажет: вы уж извиняйте,
казаки, ноСавченко помер, вот что есть поделим, и всё.
Нет, так нельзя. Так не по-товарищески, он их на рейдвзгоношил,
он, а не Савченко, обещал им денег. Придётся в их доли, до
обещанного, своих денег докладывать.