В этот момент вернулся Александров, который якобы проверял
состояние шпал дальше по полотну.
— Товарищ Краснов, — обратился он ко мне с идеально разыгранной
тревогой, — я обнаружил отклонение рельсового пути еще на двух
участках. Похоже, проблема более масштабная, чем мы предполагали
изначально.
Я повернулся к Ли, делая серьезное лицо:
— Боюсь, товарищ Ли, мы столкнулись с потенциально опасной
ситуацией. Необходимо немедленно провести тщательное обследование
всего участка и принять срочные меры по укреплению полотна. В
противном случае движение поездов здесь может стать
небезопасным.
Китайский инженер выглядел по-настоящему встревоженным:
— Полностью согласен. Нужно немедленно сообщить об этом в
управление КВЖД и запросить дополнительное оборудование и материалы
для ремонтных работ.
— Более того, — добавил я, указывая на маслянистые разводы в
воде, — если причина в химическом загрязнении почвы, обычные методы
укрепления могут оказаться неэффективными. Потребуется обширное
дренирование участка, возможно, даже прокладка специальных отводных
каналов.
— Это займет несколько недель, — озабоченно произнес Ли.
— Как минимум, — подтвердил я. — Но безопасность движения —
приоритет номер один. Альтернативы нет.
Ли решительно кивнул:
— Я немедленно составлю рапорт и отправлю его с курьером в
Цицикар. Заодно запрошу все необходимое оборудование для
полноценного инженерного исследования и ремонтных работ.
— Отличная идея, — поддержал я. — А мы тем временем проведем
более детальное обследование участка и подготовим техническое
обоснование для предстоящих работ.
Пока Ли, сидя в технической палатке, составлял рапорт, мы с
Архангельским отошли к шурфу, делая вид, что продолжаем
измерения.
— Китаец полностью купился, — шепнул Архангельский, проверяя
пробирку с водой. — Эта инсценировка дает нам легальное прикрытие
для работ как минимум на две-три недели.
— Если японцы не вмешаются, — негромко ответил я. — Судя по их
настойчивому наблюдению, они что-то подозревают. Нужно ускорить
настоящее бурение, как только прибудет оборудование.
— А как насчет наших «маслянистых разводов»? — с легкой улыбкой
спросил Архангельский. — Удачная находка Вороножского, эта
пенообразующая смесь на основе нефтяных компонентов. Выглядит
совершенно натурально.
— Пенообразователь — лишь инструмент, — шепнул я. — Настоящая
нефть ждет нас глубже. По моим расчетам, продуктивный пласт
находится на глубине от ста восьмидесяти до двухсот пятидесяти
метров. Подготовьте маскировку для буровой установки, как только Ли
отправит курьера в Цицикар.