— Хочется, очень хочется.
— Кто тебе сказал эти глупости про гаданья?
— Дама.
— Какая дама? — удивилась Настасья.
В комнату вошла Елизавета Ивановна. Нина отпрянула от девушки.
Мать осуждала подобные ласки.
Разговор пришлось прервать, но девочка шёпотом проговорила:
— Пожилая дама, что здесь жила.
Настасья удивилась. Она знала, что Андрей Андреевич перекупил
усадьбу у другого купца, а после начал перестраивать. «Вполне может
быть, что здесь жила пожилая дама. Но зачем говорить ребёнку
подобные глупости? — подумала Настасья. — Причуды господ не
понять».
Собирая книги и тетради, Нина снова принялась за своё.
— Настасья Филипповна, а завтра? Давайте завтра, после именин, —
канючила она.
Елизавета Ивановна устроилась с книгой на софе и теперь
недовольно поглядывала на гувернантку. А Нина продолжала
уговаривать. Она порой забывала, что Настасья ей не подруга, а
может, только делала вид. Девочке не хватало общения.
— Хорошо, завтра, — согласилась Настасья.
На завтра, по случаю именин дочери, хозяева отпустили Настасью.
И та собиралась поехать к сестре.
Девушка рассудила, что Нина устанет от впечатлений дня и к
вечеру позабудет о глупом гадании.
Когда Настасья вернулась в дом, гости ещё не разошлись. Она
незаметно проскользнула в свою спальню через задний ход, повесила
дорожное платье, зажгла свечу и села с книгой у окна.
В новый особняк провели электрический свет, но при лучине
Настасье было привычней. Свечной огонёк отражался в стекле, играл
мягкими бликами. Вскоре совсем стемнело. Откуда-то со стороны
гостиной доносились разговоры, слышались шаги горничной по
коридору.
Книга была скучной. Настасье показалось, будто она задремала.
Когда открыла глаза, свеча оплыла, а звуки смолкли: ни возни
прислуги, ни громких голосов гостей. Девушка отложила книгу,
потушила свечу, взглянула в окно. Полный месяц низко висел над
маленьким двориком. Ясное ночное небо выглядело чёрным полотном.
Луна казалась яркой, как никогда. Серебряный свет отбрасывал
таинственные тени. Настасья залюбовалась и вдруг заметила маленькую
фигурку внизу, у заднего входа: длинная белая сорочка, тёмные
локоны рассыпаны по плечам.
«Нина, — поняла она. — Застудится же», — тут же пришло в
голову.
Настасья открыла окно. В лицо ей ударил прохладный ночной
воздух.
— Нина, — почти шёпотом позвала она.