— Он что-то с тобой сделал? Что, Ван?
Я сопроводила слова лёгким поглаживанием руки подруги. Она не отшатнулась — хороший знак.
— Ничего особенного не сделал. Только небольшую прокачку гортани, диафрагмы и памяти, чтобы я самостоятельно могла исполнить песню, — созналась Ван, вздохнув. — Её невозможно спеть целиком одному человеку без специальной подготовки, потому что это набор звуков, вызывающих определённые энергетические колебания, которые открывают дверь в шахту.
Она опять замолчала, а до меня стали доходить смутные воспоминания и мелькать догадки. Иногда Ванесса пропадала на день-два, а возвращалась измождённой. Объясняла тем, что болела, а это, наверное, из-за энергетических затрат. А ещё в первый год переселения акус несколько месяцев разучивал со мной какую-то тарабарщину. Обзывал её песней Светила Либера. Ругался, что все мы никчемные и не способны исполнить шедевр его родной планеты, поэтому отказался от идеи поставить спектакль по легендам Либера. Но ту фразу… вернее, набор звуков разной частоты, громкости и не пойми чего ещё, я помню. Тем более акус иногда просил меня повторить. Говорил: «нет, не то» и отпускал. И вроде другие актрисы на это тоже жаловались. Неужели он и из нас пытался сделать ключи?
— То есть ты единственный ключ и знаешь, где находится сокровищница?
— Да, знаю. И точно знаю, что друзья акуса обо мне знают и будут меня искать, а сестру возьмут заложницей.
— Ладно… ладно, что-нибудь придумаем… — пробормотала я, пытаясь переварить информацию. Но мне всё равно не хватало фактов и требовалось подтверждение. — Ван, а ты не могла бы мне спеть эту песню?
— Да, могу. Только что тебе это даст?
— Я не знаю… Хотя бы пойму, учил ли меня акус ей. И вообще…
Желание моё было подкреплено сильнейшим предчувствием, что услышать весь ключ от начала и до конца мне жизненно необходимо. А ещё, поддавшись наитию, я приняла на кушетке медитативную позу, которую заставлял меня принимать «Карающий зло». Именно после неё я тогда разглядела энергию Платона. Может, и сейчас что-то увижу?
Ванесса встала, прочистила горло, сложила руки на груди и выдала первую протяжную ноту, за ней вторую, третью… Да-да, энергия била в пространство, как будто рисовала ноты на нотном стане, и песню даже явились послушать мои старые знакомые — молчаливые наблюдатели. Две светящиеся тени встали по обе стороны от исполнительницы.