Клава тут же начала тлеть.
- Ну что за фигня! - возмутился я, помахал Клавой в воздухе,
сделал пару обманных движений и влепил зомби в коленную чашечку.
Нога мертвеца подломилась и он рухнул на пол, попытавшись выбросить
в мою сторону факел. Я ушел от удара, активировал "призрачный
клинок" и пронзил ему голову.
Помимо Зюганова, занятого обменом ударов с нашим лидером,
оставался еще один пассажир. Федор сагрил его на себя, атаковав
заклинанием, а когда он подошел поближе, я познакомил его Клавой по
отработанной уже схеме.
Главарь этой шайки для своего возраста оказался невероятно
прытким и нечеловечески живучим. Он пропустил пару ударов от
Кабана, отчего полоска его здоровья свалилась в желтый сектор, но
старикан не сдавался и продолжал наседать. Здоровье у Кабана тоже
уже было не полным, и я попытался переагрить противника на себя,
чтобы Стас мог хотя бы зелья попить.
Подскочил сзади, саданул в плечо. Зюганов развернулся ко мне и
оказался настолько быстрым, что я едва успел отскочить.
Воспользовавшись передышкой Кабан уже откупорил очередную бутылку
"жигулевского" и вливал его в себя из горла.
Федор, чья магия была тут бесполезной, рылся в инвентаре в
поисках автомата.
Зюганов воздел молот к небесам… ну ладно, не к небесам, к
потолку, крикнул "Но пасаран!" и молот загорелся красным
огнем.
- Рглору здесь не место! - возопил Федор и разрядил в Зюганова
целый рожок. Удивительно, как ни в кого из нас не попал.
Полоска здоровья босса сначала упала в красный сектор, но потом
быстро начала восполняться.
- Регенится, тварь, - злобно пробормотал Федор, мучаясь с
перезарядкой "калашникова".
И тут все стало совсем плохо, потому что выяснилось, что мы
опоздали. Пока мы дрались, пентаграмма продолжала работать, и
теперь, видимо, ритуал подошел к своему логическому концу. Потому
что, несколько раз вспыхнув ярко-красным огнем, пентаграмма
погасла, а внутри хрустального гроба обнаружилось какое-то
движение.
А мгновением спустя забытый всеми вождь выбросил свою правую
руку вверх и его сухонький кулачок пробил крышку
саркофага.
- Опаньки, - только и сказал я.
Саркофаг взорвался осколками.
Пространство замерло, время остановилось. Мне в руку впился
кусок стекла из разлетевшейся на осколки крышки гроба, но боли я
пока не чувствовал, да и полоска здоровья оставалась
целой.