Во-вторых,
Лорен покорно делала то, что от нее хотел Дирик. Подписать здесь?
Да пожалуйста. Явиться на прием? Да, конечно. Надеть платье,
украшения, военную форму, участвовать в рекламе оружия, гильдии,
вступления в армию? Да, да, да, только позовите девушек, которые
наведут марафет, подберут подходящую одежду и дадут бодрящую
таблетку.
В-третьих,
Лорен не билась уже несколько лет. Последняя датированная запись ее
боя была пятилетней давности, и в ней она демонстрировала, мягко
говоря, не впечатляющие качества.
В-четвертых…
Ланри
открыл дверь и шагнул внутрь, не дожидаясь остальных. В комнате
царила полутьма, непривычная после хорошо освещенного коридора,
затхлость, вонь рвоты и ядовитых испарений хмари. Ланри медленно
зашагал, давая глазам привыкнуть. Обошел лежавший на полу
перевернутый столик с разбитыми тарелками и разметавшейся в стороны
едой. Обошел полуголую женщину, скрюченную на полу подле лужи
блевоты. Добрался до большого, на всю стену, окна и попытался
отдернуть тяжелые темные шторы, но те свалились огромным пыльным
полотнищем. От неожиданности Ланри вскрикнул и тут же устыдился
этого — вошедший следом телохранитель Дирика Панран презрительно
хмыкнул. Сам начальник невозмутимо поправил золотые очки, идеально
подходившие его широкому лицу, деловито подошел к письменному столу
Лорен и принялся обыскивать. В окне, освобожденном от плена штор,
оказалась встроенная дверь, ведущая на балкон.
Панран
бросил на лежавшую женщину смешанный с брезгливостью
взгляд.
— Совсем
обнюхалась, — хмыкнул он, доставая пачку сигарет. Направился к
балкону, пнув по пути пару использованных патронов с хмарью и маску
со встроенными внизу обоймами растворителей.
— Может
перенесем ее на диван? — предложил Ланри.
— Ей все
равно, где лежать, но если хочешь, рискни, — хмыкнул отчего-то
повеселевший Панран. — Но знаешь, как говорили на моей улице? Ни к
чему беспокоить спящего тигра. Пусть даже он растерял свои зубы и
когти.
Ланри
подошел к Лорен, отмечая рассыпанные на полу разноцветные порошки,
сигареты, бутылки… Лорен была одета в задравшийся пеньюар, под
которым проглядывали кружева нижнего белья. Легкая серебристая
ткань и длинные рыжие волосы подчеркивали ее худобу и бледную до
синевы кожу. Свет из окна и шум разбудили ее. Она пробормотала
что-то невнятное, попыталась отползти, но в итоге лишь отвернулась,
поджав грязные голые ноги ближе к груди.