Как же не твой? Когда у вас с ним одно лицо и кудряшки такие же озорные, мягкие, светлые… А глаза голубые-голубые, чище и прозрачнее, чем капля росы…
Воронцов опустил ладонь на затылок ребенка и прижал к себе теснее. Поднял глаза, в которых плескалось жгучее раскаяние, и виновато улыбнулся. Кротко, болезненно, безвыходно…
Полина стойко и невозмутимо выдержала этот взгляд, не давая повода ничему. НИЧЕМУ.
Никто не должен был знать, что творилось у нее внутри, потому что снаружи она — айсберг. Холодный, острый, опасный.
Хотелось курить. Дико и прямо сейчас.
Все это пройдет.
Уже проходит.
Ничего не случилось. Ничего.
Нужно уйти.
Опустила голову и словно случайного незнакомца обошла стороной.
А он и есть незнакомец. Чужой. И не знает она его вовсе. Не помнит. Всё забыла. Всё.
Дышала ровно и глубоко, только мороз хлыстал по щекам. И руки окоченели.
Шла вперед, не оглядываясь, не оборачиваясь, не слушая и не ожидая шагов.
Обняла себя руками, но внезапно почувствовала, как крепкие руки сомкнулись под грудью. Ничего не дрогнуло внутри от прикосновений. Глухо.
— Полина, — Роберт уткнулся девушке в висок и сделал глубокий вдох. — Всё хорошо. Все хорошо, — успокаивающе провел пальцами по позвоночнику.
А она просто смотрела в никуда.
— Холодно что-то… — прошептала и обвила парня за талию, тесно прижимаясь. — Отвези меня домой.
9. Глава 9.
Пять лет назад, июнь
— Я маякну, отец, — Алексей Воронцов ободряюще хлопнул ладонью по плечу водителя такси, и выпрыгнул из салона в след за друзьями. — Давай.
Пожилой мужчина согласно кивнул и проехал немного вперед, припарковавшись вдоль дороги.
Парень размашистыми шагами двинулся в сторону смеющихся друзей, ощущая внутри себя легкое, приятное волнение.
Фонарный столб ярко освещал лица раскрасневшихся друзей в гуще позднего вечера. Празднование успешного окончания института девчонками в «Карфагене» отлично справилось с настроением перед основным событием сегодняшнего дня, что активнее подстегивало Воронцова к действию.
Слегка охмелевшая, румяная и раскрепощенная Полина смотрела на шагающего к ним Лешу как на икону, святыню или же чудо. Расслабленная зефирка нравилась Воронцову до беспамятства и взгляд, которым она его облизывала, доказывал, что он все делает правильно.
Кристинка хохотала в голос, нарушая тишину незаселенного района, на котором шла активная стройка домов жилого комплекса. Сделав глоток игристого вина из горлышка, она, смеясь, передала бутылку Гризманну. Тот, не гнушаясь, несколько раз пригубил и вернул Гордеевой обратно.