Император Пограничья 4 - страница 30

Шрифт
Интервал


— Нет, — возразил я. — Дело в том, что многие забывают простую истину: с властью приходит не только могущество, но и ответственность. Ты не можешь пользоваться одним, отрицая другое.

— Поэтому ты столько делаешь для Угрюмихи? — с интересом спросила Голицына.

— Конечно, — подтвердил я. — Я отвечаю за каждого жителя деревни. Они мои люди, а я их воевода.

— Странно слышать такое от аристократа, — хмыкнул Александр, но без прежнего раздражения, скорее с задумчивостью. — Большинство дворян считают простолюдинов чем-то вроде мебели.

— Я не большинство, — улыбнулся я, глядя на дорогу. — И ты сам скоро убедишься, что Угрюмиха сильно отличается от того, к чему ты привык.

— Как будто у меня был выбор… — упрямо заметил алхимик.

Я покачал головой, не отрывая взгляда от дороги:

— Выбор есть всегда, Александр. Иногда он просто лежит между плохим и худшим, но он есть. Ты мог остаться в Муроме, спрятаться, затаиться и рискнуть стать следующей жертвой Терехова. Мог уехать в другой город, мог даже попытаться покинуть Содружество, — я бросил на него короткий взгляд через зеркало заднего вида. — Ты выбрал поехать с нами, и это был целиком твой выбор. Прими за него ответственность, как мужчина, вместо того чтобы жаловаться, что тебе его навязали.

Зарецкий нахмурился, явно не ожидая такого ответа.

— И запомни кое-что, — добавил я твёрже. — Никогда не ставь себя в положение жертвы. Как только ты начинаешь считать себя жертвой обстоятельств, ты перестаёшь действовать и начинаешь лишь реагировать. Перестаёшь принимать решения и начинаешь оправдываться - перед другими и перед самим собой. В моей жизни я видел немало сильных людей, сломленных не обстоятельствами, а собственной верой в то, что они — безвольные жертвы судьбы. И видел тех, кто поднимался из пепла с одной лишь уверенностью, что они — хозяева своей судьбы, несмотря ни на что.

Зарецкий выглядел удивлённым такой откровенностью. Он открыл рот, явно собираясь возразить, но потом передумал и просто отвернулся к окну. По его лицу было видно, что слова задели парня за живое — он явно не привык к такой манере разговора.

— Ты всегда так… прямолинеен? — наконец спросил он с нотками уважения в голосе.

— Жизнь слишком коротка для уклончивых формулировок, — ответил я с лёгкой улыбкой.

Василиса фыркнула: