— Как хочешь. — Ольга мягко, с
тревогой улыбнулась. — Попей «Нооситам», успокаивает и нормализует
сон. Лёгкий, я Владику даю, у нашего медбота есть.
Куратор повела подопечного налево по
палубе, они завернули в коридор, где с задержкой на пару секунд
включился свет. Мира побрела следом — её каюта была самой
дальней.
Могла ли матушка Устина убить князя?
Она находилась в кинозале, когда всё случилось. Женщина высокая,
наверняка сильная — что ей стоило затянуть провод на шее старика?
Из головы не шёл разговор в лифте: похоже, Никитский собирался
подавать на клинику в суд за шарлатанство, и переубедить бывшего
клиента Устине не удалось. Не затем ли она проникла на яхту, чтобы
избежать тяжбы любым способом?
В коридор выглянул Доргомилов,
стрельнув глазами по сторонам, сделал Мире приглашающий жест.
Вообще-то молодой девушке не полагалось одной идти в обиталище
холостяка, но очень уж таинственный и торжественный вид принял
Игнат Кондратьевич. Сам он был в зелёном атласном костюме с
золотыми кистями, а голову княжеского кузена прикрывала татарская
тюбетейка, отделанная бисером.
Внутри комнаты оказалось довольно
уютно: меньше пространства, чем в вип-каюте, зато стенные панели
украшены тёмным деревом и вставленные в них зеркала обрамлены
витыми рамами под старину. Доргомилов прошептал:
— Я знаю, кто убил кузена!
Однако сразу говорить не стал,
раскрыл одну из панелей. Под ней был буфет, на стене блестел краник
кофейного аппарата. Нацедив два капучино с пышной пенкой, Игнат
Кондратьевич проводил Миру за резной столик и, закинув ногу за
ногу, спросил с подвохом:
— Сударыня, как вы относитесь к…
э-э-э… киборгам?
— Нормально. — Она дёрнула плечом. —
Если только киборги не нападают на меня, как однажды было на
Сахалине. Ещё отец говорит, модифицированные у обычных людей
отнимают работу.
— Хотел бы я познакомиться с вашим
отцом. — Доргомилов сложил пальцы домиком. — В самом деле отнимают.
Слуга с вживлённым чипом помнит до секунды, во сколько тебе пить
лекарство, кто записался на приём и какой температуры нужно
набирать ванну. Он подхватит падающий графин, не забудет открыть
штору перед салютом. С таким гораздо приятнее иметь дело, чем с
недотёпой, бьющим хозяйский фарфор. Поэтому любой респектабельный
господин обязательно заведёт себе дворецкого, у которого руки по
плечи блестят хромом. Но кузен плевал на престиж.