— Вы потеряли его? Как же так,
поразительная беспечность!
Никому ничего не говоря, Мира
прокралась к медотсеку. Владик в полосатом парадном костюмчике
сжался у двери — конечно же, где ещё ему находиться, как не возле
самого близкого человека, пусть Ольга и без сознания.
Мира присела рядом на корточки,
позвала:
— Владик! Тебя ищут, пойдём.
Он замотал головой, уставился Мире в
ухо:
— Нет. Нет. Я должен быть с вами,
обязательно, мне снилось! По-другому ничего не получится. Папа
говорил, корабль для меня. Дядя Игнат пусть едет, я остаюсь.
Надо.
— Дядя Игнат возьмёт над тобой
опекунство, ты должен его слушаться, — уговаривала Мира, беря
мальчика за руку и поднимая на ноги.
— Ты возьми. — Владик упирался, но
шёл с ней на главную палубу. — По-другому дядя Игнат не получит
денег, никто не получит. Я просил папу, давно. Он смеялся. Потом
сделал.
Не слушая несвязного бормотания, Мира
привела княжича к сходням. С нижней палубы спешил Игнат
Кондратьевич, щека его дёргалась, галстук-бабочка съехал набок. Не
слишком галантно перехватив ладонь Владика, Доргомилов
процедил:
— Как не совестно нас задерживать! И
передайте этому вашему начальнику, что на него найдётся власть,
конфисковывать яхту не имеет права.
Он развернулся и стал протискиваться
на выход. Энергичная спина в щегольском пиджаке удалялась, как и
сгорбившийся, поникший Владик. Взяла внезапная злость и какой-то
бесшабашный азарт, Мира крикнула:
— Подождите! Проверьте завещание
князя, Владик должен остаться со мной!
Игнат Кондратьевич вздрогнул, однако
оглядываться не стал.
«Леди Дана» простояла в порту три
часа, ожидая дозаправки. На берег Буровой ходить запретил, и Мире
ничего не оставалось, как смотреть в бинокль на загорелых грузчиков
и маленьких корейских чиновников, которые сновали между кранами.
Даже фотографировать не хотелось: снимки некому отправить, для всех
друзей и близких она сейчас продолжает трудиться на Владивостокской
Биостанции. А не звонит, потому что разработки секретные,
запрещено.
Мать в сообщениях писала, что отцу
было плохо с сердцем, но теперь уже лучше, врачи рекомендуют
морской воздух. Мира с тоской вспоминала сахалинский залив Анива,
дом Рины на берегу, окружённый яблонями. Когда всё утрясётся, всей
семьёй приедут, будут загорать там, отец обожает рыбалку. В прошлом
году сидели с ним на реке, солнышко пригревало, из леса пахло
княженикой, а он рассказывал, как работал опером, интересные и
смешные случаи. Только когда ещё вернёшься?