Домой мы тоже возвращались с мамой. Я подождала её в, наполненном довольным гулом и спешащими с работы женщинами, коридоре.
Обратную дорогу мы молчали. Мама что-то обдумывала, покусывая нижнюю губу.
– Мам, о чём задумалась? – мне очень хотелось поговорить с ней о чём-нибудь.
– Шурочка должна достать несколько баночек зелёного горошка. И говорит, им обещали какую-то немецкую ветчину консервированную, в военторг завезти. Сказала, что оставит для меня. На твою свадьбу. – поделилась мама заботами, а я в очередной раз задумалась, какой беспечной и счастливой была в свои восемнадцать. Совершенно не интересовалась, как маме удалось накрыть такой богатый и разнообразный стол на нашу с Пашкой свадьбу. Сколько хлопот ей это доставило.
– Мам, спасибо тебе за всё! – я на ходу обняла её и поцеловала в щёку. – Прости, что совсем не помогала тебе.
– Да что ты, Юль! Это же праздник твой, радуйся просто. Жизнь длинная – успеешь ещё нахлопотаться. – засмеялась мама и чмокнула меня в ответ. – Пользуйся моментом и просто наслаждайся. Когда, как не сейчас?
Мама была права. Это был, пожалуй, самый счастливый год в моей жизни. Я была безумно влюблена и летала на крыльях. Никогда больше я никого так не любила, как Пашку.
5. Глава 4
Второй раз я увидела Пашку в излюбленном молодёжью кафе в центре города. Здесь всегда было многолюдно, даже днём собирались большие компании прогуливающих пары студентов, просто праздная молодёжь. А вечерами и в выходные дни невозможно было найти свободный столик.
На дворе стоял ноябрь, хмурый и промозглый. Не самое удачное время для прогулок, но когда нас в молодости это останавливало? Промерзнув до костей, мы с подружками решили зайти погреться.
В стране правил сухой закон, поэтому спиртного в молодёжном кафе не продавали и мы отогревались горячим чаем и заварными пирожными.
Я чувствовала на себе чей-то взгляд и осторожно, как бы невзначай, оглядывалась, пытаясь понять – кто смотрит на меня так, что у меня горит ухо. В битком набитом людьми зале это было непросто. Только с третьей попытки встретилась взглядом с Пашкой.
Он сидел через два столика, в большой компании парней и девчонок. Иногда его закрывала чья-то спина, и тогда он немного отклонялся в другую сторону и снова смотрел на меня.
Кажется, у меня покраснели не только ухо, но и всё лицо и шея. В голове суматошно билась мысль: "он что, узнал меня? Запомнил дурочку, глазевшую на него с открытым ртом? Господи, какой позор! Сейчас расскажет своей компании, и они будут ржать надо мной".