20. Значит, в моем взводе будет всего двадцать человек.
Риччи и Лоренцо записались первыми, остальным было сказано, что наш взвод будет ожидать всех желающих на полетной палубе. Для каждого взвода выделили свое место. Я, честно говоря, не слышал, кто еще получил повязки, кроме Робота и Ереси. Может быть, нас было всего трое? Но тогда получалось, что я стану обладателем самого крошечного отряда. Я уже успел подумать о том, что мой план успешно провалился и ни о какой победе речи идти не может, когда увидел длинноволосого бразильца, уверенной походкой приближающегося к нашему железному столу.
Фабио Диаз, позывной «Хвостатый». Так его прозвали за шнурок, который он всегда надевал на пояс. И сейчас его трофей или семейная реликвия — я точно не знал — болталась на боку, раскачиваясь на ветру. Бразилец когда-то был одним из лучших специалистов-подрывников BOPE, но из-за излишней «любви» к взрывчатке его уволили с позором, лишив всех наград и званий. Фабио был известен своей ненавистью к званиям, пустым формальностям и дурным намекам. Любил прямоту, открытость и громогласные взрывы. Проще говоря, он был своего рода веселым психопатом и одним из лучших подрывников в мире.
— Привет, Влад, — простодушно улыбнулся Хвостатый. — Где подписываться?
— Уверен, что хочешь ко мне?
— Конечно хочет, ты что сдурел? — крикнул с места Риччи. — Это же Фабио, мой лучший кореш. Мы всегда идем вместе туда, где ждут великие дела.
— Точно так, — расхохотался Фабио. — Поднимем шороху, Ягуар?
— Взорвем к чертям собачьим весь этот Элизиум! — весельчак подорвался с места и начал обнимать давнего напарника.
— Какой тотем ты получил, Фабио? — я собирался записывать в формуляр не только тех, кто присоединится к моему взводу, но и ставить рядом с ними полученные тотемы. Прежде всего для себя самого и уж потом, для отчета старику.
— Орангутан, — усмехнулся бразилец.
— Погоди, они ж без хвоста, — Риччи рассмеялся собственному умозаключению, а Фабио быстро к нему подключился.
Похоже, у меня набиралась компания тех еще клоунов. Я посмотрел на Лоренцо, но даже серьезный итальянец едва сдерживал улыбку. Что это было? Нервозность перед опасным заданием или последствия приема Инфернума. Я не знаю, но после присоединения Фабио к нашему взводу вокруг повисла легкая, панибратская атмосфера.