Сказано же — дуэли противны Богу и
указ триста двадцать седьмой Его Императорского Величества их
строго запрещает. Убившего ждет пеньковая веревка, выжившего —
порка, а если оба уцелели или не успели приступить, то ссылка в
отдаленный гарнизон с понижением в звании на три года и девять
месяцев в порядке наказания, и чтобы мозги на место встали.
Мне как раз оставалось отслужить
девять месяцев и десять дней. После этого я собирался выйти в
отставку и отогреваться в родительском имении. И пускай будет
ворчать мой пожилой батюшка, полковник в отставке и не признающий
другого дела, как тянуть лямку в войсках Его Императорского
Величества.
Я тоже был таким, когда поступал в
Морскую школу имени Петра Великого. Горел энтузиазмом и готовил
грудь к орденам и медалям, но три года, три года проклятой,
промороженной до самого основания Таврики, сожрали во мне все
тепло. Хотя меня могли засунуть и в Европу, как моего
несостоявшегося противника княжича Мышкина.
А там было ещё хуже.
К холодам добавлялись деградирующие и
доживающие свой век европейские страны, в которых иногда вспыхивали
их амбиции пятивековой давности и тогда густой пожар долгих
сражений коптил небо по полной. Только совсем недавно остатки
континентальной Британии снова сцепились с Францией — не поделив
мелкий клочок земли, из-за которого у нас только партию в карты
сыграли бы.
Я снова подул на пальцы, сплюнул,
натянул перчатки и приподнял свою семизарядную винтовку по уставу и
принялся ходить вдоль врат, что закрывали подход к нашему
гарнизону. Хотя какому безумцу придет в голову нападать на полторы
тысячи душ вооружённых не только семизарядками и древними пушками,
но и несколькими скорострельными машинками, что могли выдавать
двадцать патронов в секунду.
Такая Императорская пила могла
разрезать человека пополам или превратить в проткнутый кровавый
шарик. Жуткая вещь, если задуматься. Что только не придумают для
уничтожения ближнего своего…
Я содрогнулся, но теперь уже не от
холода, а от картинки, что нарисовало моё воображение. А оно, на
мою беду, у меня было богатое.
Раздался скрип, словно кто-то ходил
рядом со мной. Я насторожился и приготовил свою семизарядку к
стрельбе. Холода холодами, снега снегами, а жили на Таврики твари,
с которыми совсем не хотелось встречаться.