Я попробовал упереться спиной в дно контейнера и давить ногами
на крышку. Позиция была неудобной, тесное пространство не позволяло
развернуться. Мышцы напряглись до предела, вены на шее вздулись от
усилия, в глазах потемнело от натуги. Металл слегка прогнулся — на
миллиметр, не больше, — но тут же принял первоначальную форму с
характерным звуком упругого возврата. Проклятая эластичность.
Материал был создан не просто для прочности, но и для поглощения
ударов любой силы.
— Не может быть, — прохрипел я, переводя дыхание. Легкие горели,
в горле пересохло. Моя слабость была унизительной. — Не может быть,
чтобы эта железяка была прочнее меня.
Я попытался найти слабые места — швы, соединения, любую
неточность в конструкции. Прощупал каждый дюйм внутренней
поверхности окровавленными пальцами, исследуя каждую неровность,
каждый изгиб. Поверхность была идеально гладкой, словно отлитой из
одного куска. Все стыки были проварены каким-то неземным способом —
я чувствовал под пальцами едва заметные линии, где металл
сплавлялся таком уровне что не было никаких дыр. Ни единой трещины,
ни малейшего зазора, через который можно было бы просунуть даже
иголку.
Я начинал паниковать, но продолжал бить. По стенкам, по крышке,
по дну. Удар за ударом, методично, с нарастающим отчаянием. Руки
превратились в кровавое месиво — кожа содралась, обнажив мышцы и
сухожилия. Регенерация работала медленно — космическая энергия
мешала заживлению, превращая каждую рану в источник постоянной
боли.
— Я не умру здесь! — кричал я в темноте, и мой голос звучал
хрипло и надломлено. — Слышите меня, твари?! Я не умру!
Но крики тонули в металлической тишине, поглощались стенками,
словно их никогда не было. Контейнер продолжал погружаться в
океанскую бездну, увлекаемый собственным весом и безжалостной
гравитацией.
***
Когда стало ясно, что грубая сила бесполезна, я попытался
использовать свою главную способность.
Кровь. Моя кровь, которую я всегда мог контролировать. Сперва
она пришла в голову. Если не могу пробить стенки силой, может быть,
смогу пробить сквозь них кровь.
Я сосредоточился, пытаясь почувствовать движение крови в венах.
Обычно это было так просто — достаточно подумать, и алая жидкость
подчинялась моей воле, словно продолжение тела. Я мог заставить её
принять любую форму, сделать твёрдой как сталь или тонкой как
туман. Но сейчас что-то было не так.