— А змеи вообще пахнут? — решил
уточнить Санюшка.
— Ещё как, — ответил я. — Особенно
одноглазые.
— Есть! — перебила нас
Витальевна.
Тырква разразилась лаем и рванула по
следу, — в сторону леса, — а мы вслед за ней. Пускай сегодня было
безоблачно, луна светила как не в себя, и чуть ли не со всех сторон
небо подсвечивалось городским заревом, здесь, — среди деревьев, —
один хрен было темно. Хоть глаз коли. Хорошо ещё, что бор именно
сосновый; чистенький и просторный. В противном случае каждый
нахлестал бы себе по роже ветками прямо с порога.
— Туда! — крикнула Стася, петляя меж
деревьев за Тырквой. — За мной!
У меня в руках были длинные
поварские щипцы, у Агафоныча переноска, а Санюшка на скорую руку
соорудил себе из костровой палки рогатину. По дурости, я совсем
забыл уточнить у продавцов «Редкой Скотинки», является ли
одноглазая змея ядовитой, но перестраховаться определённо стоит.
Хвататься за Лингама голыми руками я не намерен.
— Ох чёрт! — вдруг крикнула
Витальевна. — Сюда! Скорее, сюда!
А следом я услышал сдавленный
хрип:
— Кхь-хь-хь-хь-хь-кхь-хь-хь…
— Помогите! Быстрее!
— Какого хрена?!
— Кхь-хь-хь-хь-хь…
Признаться, сперва я не понял, что
происходит. В темноте по подлеску катался и хрипел чёрный силуэт.
Человек? Вроде бы да. Надо бы подсветить, да только телефон я
оставил на катере.
— Включите кто-нибудь фонарик! —
заорал я, и почти тут же стало светло.
Вот как…
Пускай Лингам нашёлся, вопросов
стало больше. Горемычный гончар года, который совсем недавно попал
под горячую руку телохранителям Волконского, снова был тут как тут.
И снова страдал. На сей раз его душила одноглазая змея.
Рожа красная, глаза на выкате, одной
ручонкой пытается снять с себя этот живой шарф, а другую в нашу
сторону тянет. Ну… что тут сказать? Спасать надо человека, — он же
человек.
— Давайте! — заорал я. — Дружно! — и
схватил Лингама щипцами за голову.
Змей зашипел, захлопал ресницами и
попытался вывернуться, но не тут-то было. Щипцы годные, с
силиконовыми зубчиками. Можно и поднажать, и не повредить. Короче
говоря, зафиксировать зафиксировали, а теперь бы ещё размотать.
— Саш!
— А?!
— Херли ты встал?! Помогай
давай!
— Ага!
Санюшка сбил с себя оторопь,
перехватил рогатину поудобней, ткнул раздвоенным концом в Лингама,
но промазал и чуть было не вышиб гончару года глаз. Пара
сантиметров повыше, и стал бы гончар таким же одноглазым.