Прат вспомнил, что случилось. С благодарностью помянул здешних
богов, отведших от него смерть, но тут в памяти всплыло то, как он
попал сюда. Разгорающийся оранжевый свет потащил за собой
воспоминания. Прат вспомнил и кто он и что случилось. Холодный ужас
тысячей игл ударил в душу. Цансалан и Пектор все-таки забросили его
в Бессилие, в мир, подобный пустому кувшину на пиршественном столе,
который не успели унести и заново наполнить вином нерасторопные
слуги, в мир, где все его умения ничего не стоят.
Прату захотелось взвыть, но даже этого он сейчас не мог сделать
– тело скованное холодной судорогой не слушалось.
Механическая дрожь и рев прекратились. Его подхватили и куда-то
понесли. Через слегка приоткрытые веки увидел людей в белых
халатах. Незнакомая речь резала слух. Над головой пролетали
длинные, похожие на светящиеся трубки, светильники.
«Это Бессилие?» -подумал он. – «Оно же другое! Я же там
был…!»
То, что он успел увидеть сегодня, сильно отличалось от того, что
ему приходилось видеть собственными глазами, тогда, когда бывал в
мире Бессилия или слышал чьи-то рассказы о нем. Одни светильники,
каких никто никогда не видел, чего стоили и такая прорва железа в
той пещере! Не было в Бессилии такого! Или все-таки было?
Пока, по его ощущениям, эти два мира – Бессилия и этот – роднило
только одно: тут не было магии, зато все остальное оказалось
настолько непохоже, что...
Не было в Бессилии всего того, с чем он успел столкнуться тут за
это время! Не было! И в первую очередь не было железных стен и
веревок, да и таких вот повозок тоже, кстати не видел...
Так что же это за мир?
Его продолжали нести и он забеспокоился.
«Куда меня?» – мелькнула мысль. – «В барак к рабам? Или снова на
жертвенник?»
Даже если это и в самом деле не Бессилие, то тут вполне мог
существовать обычай приносить свалившихся на голову незнакомцев в
жертву. От этой мысли холод в животе Прата стал еще невыносимее. Он
попробовал встать, дернулся, но чьи-то руки уложили его обратно.
Голоса над головой что-то успокаивающе забормотали.
На душе стало немного поспокойнее. Нет. Не в жертву. Таким тоном
на жертвенник не оправляют. Остановились. Его подхватили подмышки,
перенесли с движущегося стола на неподвижный. Женские голоса
затараторили, их перебивал грубый мужской голос. Они наверняка
говорили о чем-то важном, о том, что касалось его самого, а он не
понимал ничего!