Внешне ничего не поменялось — я не отрезала волосы под ноль и не набила тату, — но вот внутренне что-то рухнуло, обвалились те самые барьеры, которые заложили с детства и тщательно возводили всю жизнь.
Все те установки — выше головы не прыгнешь, а что скажут соседи, много денег честно не заработаешь, не жили хорошо — нечего начинать, — осыпались с меня, как обгоревшая на солнце кожа. Какой я стану новой, еще не ясно, может, ничем не лучше старой, но точно другой.
Так внезапно упавшие на меня чужие деньги подарили мне шанс, показали, что они не зло, не самоцель, а просто возможность. Возможность прожить жизнь так, как хочется, а не так, как получается.
Вернувшись в Рим, я расторгла договор с Мари. Самостоятельно побывала на острове Капри, в городке Позитано познакомилась со знойным Петро — владельцем семейного ресторана, флиртовала и любезничала, невзирая на то, что говорили мы на разных языках.
Я больше не боялась заходить в кафе, пробовать неизвестные мне блюда, болтать с хозяевами и проситься на постой в приглянувшуюся мне виллу. Танцевать на площади, погладить уличную кошку, испачкаться мороженным, купаться ночью в море в белье.
В начале августа на счет упала очередная сумма, а на почту — проект от дизайнера. Скучный и серый, такой, какой бы я выбрала пару недель назад, но не сейчас. Осмелев, я переделала все, начиная от обоев и заканчивая мебелью. Яркие детали и акценты, средиземноморский стиль и много воздуха и света.
В одной из многочисленных деревенек Тосканы я закупилась бесподобно красивой керамикой, в Сорренто в галерее искусств приобрела картину — вид на море, наполненную воздухом и волшебством. Была она написана на двух материалах: на холсте — нижний план и на шелке — второй, верхний, отчего казалось, что картина живая, дышащая.
А потом я пропала.
Случилось это во время моего тура по Тоскане в небольшой деревеньке Монтальчино. Доехала я сюда из Сиенны только ради тишины и знаменитого вина, которое считается самым дорогим в Италии. Надолго оставаться я не планировала, сняла в новом городе комнату в небольшом коттедже и отправилась прогуляться по узким улочкам, нагретым солнцем, пропахшим сухой травой и многовековой историей.
В палисаднике виллы, находящейся в старом городе, в плетеном кресле под тенью кипарисов сидела пожилая женщина, которая привлекла мое внимание. Была она величественно спокойна и медлительна в мерном покачивании кресла-качалки, но тонкие загорелые руки с узловатыми пальцами сновали быстро над натянутыми на раме нитками. Со стороны мне показалось, что она вышивает, но в руках не было иголки. Только быстрые скользящие движения ярких ниток в пальцах.